Я не червонец, чтоб быть любезен всем
Лекция Андрея Кураева о миссионерстве, как всегда у диакона много умного и интересного.
Ошибка тотальной апологии. * * *В церковной рефлексии, в церковном богословии давно назрела пора пересмотреть, за что в православии надо умирать, а ради чего и чихать не стоит. В православии есть все – великие истины, духовные евангельские догматы, а есть что-то вполне фольклорное, но то, за что нас сейчас больше всего пинают. Так вот, не надо стремиться оправдывать все то, что было в церковной жизни.
Традиция православия в нашей стране была разорвана. Мы сейчас относимся к православной России также, как современная бунтующая Греция к Александру Македонскому. Вроде бы география та же самая, есть некое генетическое и фонетическое родство, но культура, конечно, другая.
Шпенглер предложил понятие псведоморфоза – когда в пластах земли вымываются старые породы, образуется пустота, и туда осуществляется вливание свежей магмы, где новая порода принимает форму старой. Это касается и русских староверов – им только казалось, что они хранят старину, но их пафос был совершенно особенным. То же самое происходит и с нами сегодня. Нити многих традиций были безжалостно обрублены. И это дает нам определенную свободу — мы можем решить, какие ниточки стоит тянуть в 21 век, а с какими-то стоит расстаться.
Самый главный вопрос в церковной жизни: Чему мы научились за самый страшный век в истории Церкви? За что, Господи, ты нас наказывал так? Не получится ли так, что, возрождая уклад 18-19 века, мы возродим и революционную ситуацию? От чего ты нас избавил? Какие болячки у нас были, что нас пришлось каленым железом? Что стоит возрождать, что нет? Стоит ли Домострой тащить в 21 век? Именно миссионеру приходится за все это отвечать.
О национальных болезнях * * *Наша национальная болезнь – ересь утопизма. Симптом — идеологическая установка: «Я знаю, как надо!» Мол, пустите нас и в 48 часов мы всех сделаем счастливыми, потому что мы знаем, по какой книжке надо жить! Первый приступ – аввакумовский кружок благочестия с книжкой Типикон, который повлек за собой раскол и петровский бунт против всего этого благочестия. Следующая попытка — Петр Алексеевич и голландско-немецкие уставы. Потом большевики с Марксом. Потом – 500 дней или там 100 дней с книжками западных экономистов. И теперь у нас уже аллергия – мы боимся людей с горящими глазами. Как замечательно писал А. Галич:
Не бойтесь тюрьмы, не бойтесь сумы,
Не бойтесь мора и глада,
А бойтесь единственно только того,
Кто скажет: «Я знаю, как надо!»
И, рассыпавшись мелким бесом,
И поклявшись вам всем в любви,
Он пройдёт по земле железом
И затопит её в крови.
И наврёт он такие враки,
И такой наплетёт рассказ,
Что не раз тот рассказ в бараке
Вы помянете в горький час.
Поэтому одна из самых опасных поз миссионера — поза горлопана-главаря. И одно из противоядий такой интонацией – четкое разрешение себе самому — не заниматься тотальной апологией.
В какой ты школе? * * *Среди тех вещей, которые были в истории церкви – и которые не стоит одобрять, это всевозможные инквизиционные потуги – карательное богословие. По интернету ходят целые списки цитат из святых отцов о душеполезности сжигания еретиков, начиная со слова любимого мной Иоанна Златоуста. Да, такие цитаты у отцов есть. Но я специально собрал и другие цитаты из святых отцов, и из того же Златоуста, совершенно противоположные.
Этот тот самый случай разрыва – мир православия разнообразен. Можно записаться в школу богословия любви, а можно в школу богословия ненависти. Зависит от тебя, какую ты ниточку продолжишь.
Проблемы вкуса * * *Еще одна проблема миссионерского служения – проблема вкуса: неуместное проведение границы между иррациональным и рациональным. Есть прекрасные слова Григория Паламы: «Не все в Боге познаваемо, но не все непознаваемо, не все познаваемое выразимо, но не все непознаваемое невыразимо», то есть — есть в Боге то, что я могу познать и выразить своими словами, есть в Божественной жизни то, что я могу познать, но слов у меня не хватит, а есть нечто, что для тварного ума навсегда останется сокрытым. Иногда мы продолжаем рационализировать там, где пора уже остановиться, а иногда наоборот – мы слишком рано капитулируем. Церковь это не гетто, где люди прячутся от головной боли. Голова пригодиться, ее надо использовать по назначению.
О крайностях самооценки * * *Неотъемлемая часть мужской конституции, про женщин я не скажу, — у мужика должна быть некая профессиональная самоудовлетворённость, ощущение хорошо сделанной вещи – где удача, где нет. Преподаватель может сказать : в 4А мне удался урок, а в 4Б эту тему я провалил. А дети этого не заметили, но у меня есть самоощущение, потому что я профессионал. Монах на молитве может сказать – слава Богу, сегодня на вечерне удалось помолиться. Впервые за год. Так вот, надо различать личностную самооценку и профессиональную самооценку. В личностном смысле – я плохой христианин, а в профессиональном что-то удается. Когда речь идет об исполнении сложной многоэтапной работы, должно быть позиционирование, какую именно часть работы я сейчас исполняю и достиг ли я какого-то успеха или нет.
Наша задача — не привлечь, а оттолкнуть * * *Первая Ваша задача – не привлечь, а оттолкнуть как можно больше людей от Церкви, я не шучу. Помешать людям креститься по суеверным мотивам, затруднить вход в церковь. Чтобы человек настаивал. В аудиториях я обычно говорю так: «Ребята, если среди вас есть люди взрослые, но не крещеные, то вы опоздали, потому что взрослый человек может просить о крестинах только в одном случае – если тебя стало тошнить от себя самого, и ты хочешь поменять свою жизнь, тогда да, а не так – подружка сказала, бабушка повелела».
Целиком - здесь.
Традиция православия в нашей стране была разорвана. Мы сейчас относимся к православной России также, как современная бунтующая Греция к Александру Македонскому. Вроде бы география та же самая, есть некое генетическое и фонетическое родство, но культура, конечно, другая.
Шпенглер предложил понятие псведоморфоза – когда в пластах земли вымываются старые породы, образуется пустота, и туда осуществляется вливание свежей магмы, где новая порода принимает форму старой. Это касается и русских староверов – им только казалось, что они хранят старину, но их пафос был совершенно особенным. То же самое происходит и с нами сегодня. Нити многих традиций были безжалостно обрублены. И это дает нам определенную свободу — мы можем решить, какие ниточки стоит тянуть в 21 век, а с какими-то стоит расстаться.
Самый главный вопрос в церковной жизни: Чему мы научились за самый страшный век в истории Церкви? За что, Господи, ты нас наказывал так? Не получится ли так, что, возрождая уклад 18-19 века, мы возродим и революционную ситуацию? От чего ты нас избавил? Какие болячки у нас были, что нас пришлось каленым железом? Что стоит возрождать, что нет? Стоит ли Домострой тащить в 21 век? Именно миссионеру приходится за все это отвечать.
О национальных болезнях * * *Наша национальная болезнь – ересь утопизма. Симптом — идеологическая установка: «Я знаю, как надо!» Мол, пустите нас и в 48 часов мы всех сделаем счастливыми, потому что мы знаем, по какой книжке надо жить! Первый приступ – аввакумовский кружок благочестия с книжкой Типикон, который повлек за собой раскол и петровский бунт против всего этого благочестия. Следующая попытка — Петр Алексеевич и голландско-немецкие уставы. Потом большевики с Марксом. Потом – 500 дней или там 100 дней с книжками западных экономистов. И теперь у нас уже аллергия – мы боимся людей с горящими глазами. Как замечательно писал А. Галич:
Не бойтесь тюрьмы, не бойтесь сумы,
Не бойтесь мора и глада,
А бойтесь единственно только того,
Кто скажет: «Я знаю, как надо!»
И, рассыпавшись мелким бесом,
И поклявшись вам всем в любви,
Он пройдёт по земле железом
И затопит её в крови.
И наврёт он такие враки,
И такой наплетёт рассказ,
Что не раз тот рассказ в бараке
Вы помянете в горький час.
Поэтому одна из самых опасных поз миссионера — поза горлопана-главаря. И одно из противоядий такой интонацией – четкое разрешение себе самому — не заниматься тотальной апологией.
В какой ты школе? * * *Среди тех вещей, которые были в истории церкви – и которые не стоит одобрять, это всевозможные инквизиционные потуги – карательное богословие. По интернету ходят целые списки цитат из святых отцов о душеполезности сжигания еретиков, начиная со слова любимого мной Иоанна Златоуста. Да, такие цитаты у отцов есть. Но я специально собрал и другие цитаты из святых отцов, и из того же Златоуста, совершенно противоположные.
Этот тот самый случай разрыва – мир православия разнообразен. Можно записаться в школу богословия любви, а можно в школу богословия ненависти. Зависит от тебя, какую ты ниточку продолжишь.
Проблемы вкуса * * *Еще одна проблема миссионерского служения – проблема вкуса: неуместное проведение границы между иррациональным и рациональным. Есть прекрасные слова Григория Паламы: «Не все в Боге познаваемо, но не все непознаваемо, не все познаваемое выразимо, но не все непознаваемое невыразимо», то есть — есть в Боге то, что я могу познать и выразить своими словами, есть в Божественной жизни то, что я могу познать, но слов у меня не хватит, а есть нечто, что для тварного ума навсегда останется сокрытым. Иногда мы продолжаем рационализировать там, где пора уже остановиться, а иногда наоборот – мы слишком рано капитулируем. Церковь это не гетто, где люди прячутся от головной боли. Голова пригодиться, ее надо использовать по назначению.
О крайностях самооценки * * *Неотъемлемая часть мужской конституции, про женщин я не скажу, — у мужика должна быть некая профессиональная самоудовлетворённость, ощущение хорошо сделанной вещи – где удача, где нет. Преподаватель может сказать : в 4А мне удался урок, а в 4Б эту тему я провалил. А дети этого не заметили, но у меня есть самоощущение, потому что я профессионал. Монах на молитве может сказать – слава Богу, сегодня на вечерне удалось помолиться. Впервые за год. Так вот, надо различать личностную самооценку и профессиональную самооценку. В личностном смысле – я плохой христианин, а в профессиональном что-то удается. Когда речь идет об исполнении сложной многоэтапной работы, должно быть позиционирование, какую именно часть работы я сейчас исполняю и достиг ли я какого-то успеха или нет.
Наша задача — не привлечь, а оттолкнуть * * *Первая Ваша задача – не привлечь, а оттолкнуть как можно больше людей от Церкви, я не шучу. Помешать людям креститься по суеверным мотивам, затруднить вход в церковь. Чтобы человек настаивал. В аудиториях я обычно говорю так: «Ребята, если среди вас есть люди взрослые, но не крещеные, то вы опоздали, потому что взрослый человек может просить о крестинах только в одном случае – если тебя стало тошнить от себя самого, и ты хочешь поменять свою жизнь, тогда да, а не так – подружка сказала, бабушка повелела».
Целиком - здесь.
@темы: Православие
