Анархо-капиталисты

Я тут копался в символике разных вещей, и, пытаясь найти что-то по символике агоры, натолкнулся на

Символику рыночного анархизма

Оказывается, и такое бывает. Я тусовался одно время с анархо-синдикалистами и анархо-коммунистами, они почему-то считали, что я должен непременно примкнуть к ним. "Дадим тебе гранату и тельняшку". Удивлялись, что я скорее правый кадет или даже мирнообновленец.

А тут: Агора-Анархия-Активность!!! И черно-золотой, блин, почти монархический флаг.

@темы: Если дело дойдет до виселицы, пусть на ней болтаются все, Политика

---

Ролан Барт. Удовольствие от текста

* * *

Нетрудно представить себе некую типологию удовольствий от чтения — или типологию читателей. Она может быть только психоаналитической, устанавливающей связь между читательским неврозом и галлюцинаторной формой текста. Так, фетишисту подходит расчлененный текст, текст, раздробленный на множество цитат, формул, отпечатков, ему близко удовольствие от отдельного слова. Человек, одержимый навязчивыми состояниями, будет вожделеть к букве, ко вторичным, надстроенным языкам, к метаязыкам (в эту группу входят все логофилы, лингвисты, семиотики, филологи — все, для кого язык не иссякает). Параноик станет потреблять или производить мудреные тексты, сюжеты, развивающиеся, словно замысловатые рассуждения, конструкции, подобные играм с хитроумными правилами. Что же до истерика (столь противоположного одержимому человеку), то его характерная черта в том, что он принимает текст за чистую монету, погружается в бездонную, не ведающую истины комедию языка, теряет способность быть субъектом какого-либо критического взгляда и опрометью мчится сквозь текст (что отнюдь не равносильно тому, чтобы проецировать себя в него).

* * *

Текст-удовольствие — это текст, приносящий удовлетворение, заполняющий нас без остатка, вызывающий эйфорию; он идет от культуры, не порывает с ней и связан с практикой комфортабельного чтения. Текст-наслаждение — это текст, вызывающий чувство потерянности, дискомфорта (порой доходящее до тоскливости);он расшатывает исторические, культурные, психологические устои читателя, его привычные вкусы, ценности, воспоминания, вызывает кризис в его отношениях с языком.

Вот почему анахроничен читатель, пытающийся враз удержать оба эти текста в поле своего зрения, а у себяв руках — и бразды удовольствия, и бразды наслаждения; ведь тем самым он одновременно (и не без внутреннего противоречия) оказывается причастен и к культуре с ее глубочайшим гедонизмом (свободно проникающим в него под маской «искусства жить», которому, в частности, учили старинные книги), и к ее разрушению: он испытывает радость от устойчивости собственного я(в этом его удовольствие) и в то же время стремится к своей погибели (в этом его наслаждение). Это дважды расколотый, дважды извращенный субъект.

Бесправное положение удовольствия (и тем более наслаждения) в обществе, управляемом двумя различными моралями — моралью большинства, проповедующей пошлость, и групповой моралью, проповедующей требовательную строгость (политическую и/или научную). Возникает ощущение, что идея удовольствия не по душе никому. Наше общество выглядит вполне степенным и вместе с тем каким-то свирепым, в любом случае — фригидным.

Вот эти-то причины и сближают страх с наслаждением: он таится в абсолютном мраке подполья, но не потому, что он «постыден» (хотя, по правде сказать, ныне никто не хочет сознаваться в своих страхах), а потому, что, раскалывая субъекта надвое и в то же время не затрагивая его целостности, страх имеет в своем распоряжении только общепринятые означающие: человеку, чувствующему, как в нем поднимается волна страха, заказан язык безумия. «Я пишу, чтобы не сойти с ума», — говорил Батай, и это значило, что он фиксировал собственное безумие; но может ли кто-нибудь сказать о себе: «Я пишу, чтобы не испытывать чувства страха»? Может ли кто-нибудь зафиксировать страх (что вовсе не значит: рассказывать о своих страхах)? Страх не исключает, не стесняет и не осуществляет акта письма: стоя друг против друга в полной неподвижности, страх и письмо разделены, они просто сосуществуют. (Я не говорю здесь о том случае, когда страшит сам акт письма.)

* * *

Смерть Отца лишит нас многих удовольствий, доставляемых литературой. Если Отец мертв, то какой смысл в рассказывании всяких историй? Разве любое повествование не сводится к истории об Эдипе? Разве рассказывать не значит пытаться узнать о собственном происхождении, поведать о своих распрях с Законом, погрузиться в диалектику нежности и ненависти? Ныне угроза нависла не только над Эдипом, но и над самим повествованием: мы больше ничего не любим, ничего не боимся и ни о чем не рассказываем.

* * *

Сновидение обнажает, поддерживает, удерживает, до конца высвечивает ту исключительную филигранность наших нравственных, зачастую даже метафизических переживаний, те 'тончайшие смысловые переливы человеческих отношений, те мельчайшие нюансы, то знание, обретаемое .лишь на высшей ступени цивилизованности, короче, ту сознательную, но воплощенную с беспримерной деликатностью логику, которая, казалось бы, должна быть доступна лишь в состоянии напряженного бодрствования. Иными словами, в сновидении обретает голос все, что мне не чуждо, не чужеродно: сновидение — это своего рода сырой сюжет, насыщенный до крайности цивилизованными переживаниями (сновидение предстает как цивилизатор).

* * *
Состоя из звуков, производимых языком как телесным органом, письмо вслух имеет не фонологическую, а фонетическую природу: его цель не в ясности сообщения и не в зрелище страстей: стремясь к наслаждению, оно грезит о событиях-импульсах, о том, чтобы прикоснуться к нежной кожице языка, о тексте, позволяющем ощутить фактуру гортани, патину согласных, сладострастие гласных, всю стереофонию потаенной плоти — телесную артикуляцию языка как произносительного органа, а не смысловую артикуляцию языка как средства коммуникации. Представление о таком звуковом письме могли бы дать некоторые разновидности мелодического искусства. Однако поскольку мелодика ныне мертва, подобное письмо легче всего обнаружить в кинематографе. В самом деле, достаточно кинематографисту записать человеческую речь с очень близкого расстояния (а это, по сути, и есть общее определение «фактуры» письма), позволить ощутить дыхание, трещинки, мягкую неровность человеческих губ, само присутствие человеческого лица во всей его материальности, телесности (письмо, как и голос, должно быть столь же непосредственным, нежным, влажным, покрытым мельчайшими пупырышками, подрагивающим, как мордочка животного), чтобы означаемое немедленно сгинуло где-то в бесконечной дали, а в уши мне бросилось, так сказать, звучание всей анонимной плоти актера: что-то подрагивает, покалывает, ласкает, поглаживает, пощипывает — что-то наслаждается.

@темы: О книгах, Цитаты

---

Венецию затопило. Это красиво

@темы: Картинки

---

Увидел у  Пелла разные изображения Александра, ну и у меня такая штука есть на ключах.

тыц

А на обороте македонская звезда, разумеется. Не обращайте внимания на ободранную дверь - мне такое нравится больше, чем выкрашенное по-простому масляной краской или обитой дермантином.

@темы: Александр, Можно сделайт отлишни шушель

---

Посмотрел сейчас два кино. Один - "Чизкейк". Россия, 2008. Триллер про то, как ангелоподобный пацанчик начинает устраивать жизнь по своему вкусу, чтобы у него семья была, как в рекламе, и мочит всех направо и налево для этого. Мне понравилось, потому что в его годы (или постарше все же) я где-то о таких же вещах мечтал, как прирезать всех, кто мне мешает жить с теми, кто мне нравится, зачистить жизнь вокруг них, чтобы никого, кроме меня, у них не осталось, а я бы их утешал и всячески о них заботился. Понравилось.

другой - "Отторжение". Россия-Украина, 2009. Не понравился, вроде бы поначалу и ничего, и актеры нормальные, но потом такая банальщина, какой-то типа конец света, какая-то типа любовь, какой-то типа Люцифер, а потом оказывается, что мужик в дурке и все ему мерещится. Блин, как будто подросток сценарий писал. Мне лет в 13 показалось бы, что в этом есть глубокий смысл. Но сейчас вижу, что нет совсем. И что стопицотый раз пытается выразить нечто многозначительное человек, у которого ни фантазии, ни мозгов. А так фильмец и ничего, смотрится живенько, Ступка играет, Баширов, на Агнию с литовской фамилией полюбовался, очень красивая женщина.



И я не понимаю, зачем гримеры с помощью косметики и фотографы с помощью ретуши делают из красивых женщин дешевок трехрублевых на одно лицо типа вот этого:

две кошмарных фотки

@темы: О кино, Картинки

---

Собачья музыка. Моему Чижу понравилось

Скачать Голоса 'Животных" - Собачий Лай .

---

Карикатура на большевиков

@темы: Картинки

---

Про раскаявшихся революционеров

Дочитал книжку Полякова "Великаны сумрака" о Льве Тихомирове (по наводке  Джейк Чемберз). Сперва раздражало, с какой сентиментальной любовью автор говорит о своем герое, чуть не с умиленной слезой - излишнее сочувствие, как у Куприна в "Кадетах" и т.п. Я такое не люблю. Но потом пожалуй оценил - это создает впечатление соучастия, почти автобиографии. Возможно, Тихомиров именно с таким надрывом о себе и думал. Ну и потом именно в этом классная стилизация под писателей-народников того времени (Чирикова и т.д.) Хотя, наверно, автор ничего подобного не хотел, нечаянно получилось. Он в качестве стилизации на первых страницах вывалил все старинные слова и обороты, которые знал, и это было ужасно.

В общем, книга интересная, несмотря на все шероховатости. Интереснее всего главный герой и тема разочарования в революции. Я про Тихомирова давно знаю и интересовался им. Раскаявшийся революционер - это всегда интересно. Почти все умные смолоду революционеры, к зрелости консерваторы (да хоть Пушкин, хоть Константин Леонтьев). На самом деле таких - половина белой армии была, именно те, кто принял было революцию, а потом ужаснулся, думающее студенчество.

Умному и честному вообще трудно долго революционером быть. Это и по нынешним заметно. Либо скатываются в демонстративный цинизм типа "это подлец, но наш подлец", "это живодер, но наш живодер", "это бешеные письки, но наши бешеные письки", "мы знаем, что это вранье, но как по-другому говорить с этим оболваненным быдлом". Это те, кто поумнее. Но главный революционный контингент - это конечно тупой и еще тупее, но с амбициями, которым хотелось бы чувствовать себя принадлежащими к элите, а никуда не берут. Таких тупых вечно посылали бомбы в генерал-губернаторов кидать, потому что больше они ни на что не годны, и никому их не жалко. Расходный дешевый материал.

@темы: Если дело дойдет до виселицы, пусть на ней болтаются все, Политика

---

Новая книжка в Флибусте "Вера в дьявола в истории религий" и рядом ее объем указан - 666 кб.

---

Надо почитать Бибихина. Я с трудом воспринимаю философов, терминология чужда, продираться приходится через абстракции, я только в образах и конкретике воспринимаю. Но все равно, умный мужик.

Я — не то, что видим в себе, а то, чем видим, смотрящий взор.

Владимир Бибихин

Бибихин любил слова Парменида: «Есть же ведь Бытие», — и: «без Бытия мысли тебе не найти». Подлинная мысль укоренена в Бытии, а в эллинистической традиции «Бытие» и, в ХХ веке — «Мир», это, по мысли Владимира Вениаминовича, лучшие имена, в которых раскрывается Бог.

Люди слишком легко оперируют божественным — вместо того, чтобы обрести хотя бы малую степень смирения. «Мир», «Бытие» — так лучше, смиренней, и в то же время не допускает никаких упрощений. Помню, как Бибихин рассказывал о другом русском философе, Алексее Фёдоровиче Лосеве, о его постоянном стремлении к математическому познанию мира, о неразраывности аскетики, математики и мистики, умного экстаза и радости свободы детей Божьих.

В зале было несколько православных, один из них просто возмутился: «Но почему же человеку просто не радоваться красоте мира Божьего? И таким образом благодарить и познавать?» Я тоже присоединился к недоумениям. «Нет! — сказал Бибихин очень строго. — Именно мыслить, именно — созерцать и быть, это важнее любых эмоций».

Годы спустя стало ясно, что пуще неволи — такое вот сведение бого- и миропознания к «чувствиям». И Бибихин отсекал именно такое настроение, как ведущее в никуда, к самозачарованности, попросту, к «прелести».

Виктор Качалин. Владимир Бибихин и его свобода

* * *

Прежде всего схватываемый, мир не поддается определению; он всеобщий ориентир и горизонт, и он же всего труднее для фиксации. И в мире вещей, и в мире ума захваченность создает подвижные образования. Непременным остается то, что цель — целое, мир — остается для всякой ловкости неуловимым, никакой хитростью не схваченным.

Главный захват всегда происходит украдкой. С хитростью, (вос)хищением мы вязнем в тайне. Самое захватывающее имеет свойства рода, пола, секса. Ничто так свирепо не оберегается как заветное. В каждом поступке и слове мы захвачены прежде всего тайным. Тайна умеет задеть нас. Она затевает с нами свою игру и без того, чтобы мы этого хотели; наоборот, мы начинаем хотеть в той мере, в какой захвачены тайной.

Конечно, человек ведет захват мира, жадно, страшно. Но другой, встречный смысл этого — „человек захвачен, занят миром“ — отбрасывает назад, в раннюю загадку нераспутываемого „отношения“ к миру, когда человек, мнимо свободный, до всякого своего выбора уже относится к миру.

Мы ничему не принадлежим так, как своему, в том смысле, что заняты своим делом и живем своим умом и знаем свое время. Свое указывает на владение в другом смысле, чем нотариально заверенная собственность. Мы с головой уходим в свое, поэтому не смогли бы дать о нем интервью и срываемся всегда на его частное понимание. Латинское выражение suo jure переводится «по своему праву» и слышится в значении правовой защиты личности, но первоначально значило «с полным правом», основательно безотносительно к индивидуальному праву. Suum esse, буквально «быть своим», значит быть свободным. Русское понятие свободы производно от своего не в смысле собственности моей, а в смысле собственности меня. Собственно я — та исходная собственность, минуя которую всякая другая будет недоразумением.

В. Бибихин. «Свое, собственное»

via

@темы: Православие

---

Из ЖЖ

Фотограф Мария Ионова-Грибина

Natura morta

К тому, что я писал о топ-ЖЖ. Вот сегодняшний образец. На седьмом месте по значимости.

---

Техническое про книжку

Собираю очередную главку. Занятно, что варианты были абсолютно противоположные: дед въезжает в Аргос как любимый народный царь, как вариант – дед въезжает в Аргос как всем ненавистный бандит, которому плюют в спину. Так все вперемешку и валяется, нужно что-то одно выбирать.

Кстати, до сих пор не могу решить, богатая семья Гефестиона или бедная. Впрочем, это как раз ничего, где-то так и должно быть. Разорение аристократов приблизительно по такому принципу и идет, привычка к роскоши и замашки богачей сохраняется куда дольше, чем средства на это. Жрать нечего, долгов на пароход, а нигде, кроме Рица, останавливаться западло.

Так в долг, на старых легендах о богатстве рода еще несколько лет можно продержаться, довольно долго. Потом обычно до хрена имущества, которое можно сперва закладывать, потом распродавать, затыкая дыры, не меняя образа жизни. Потом выручают какие-нибудь наследства от троюродных тетушек, тоже некоторое оживление после этого, пьянки, гулянки, новые штаны, дворянский картуз. Гальванизация трупа. Все равно в какой-то момент оказываешься голым и босым перед кредиторами.

И все равно, даже тогда остается надежда на родственников, которые жили экономнее, и могут выделить маленький пенсион, чтобы нищий и несостоятельный должник семью не позорил.

@темы: О моей книжке

---

Вчера вечером опять погода была на страх врагам, Наполеоновская армия сразу бы передохла. А я как раз в это время болтался на Садовом кольце, в лицо, как стеклом, мело, холодно, мокро, но я не жаловался, вспоминал Ледяной поход и генерала Маркова. «Сыровато,» - это когда он речку со льдом вброд переходил, а я всего-то в луже по щиколотку. И еще его фраза: «Только наши баричи могут воевать в такую сатанинскую погоду».

Жалко деревья – опять обледенели, блестели, как облизанные леденцы. У нас еще после прошлогоднего ледяного дождя все деревья скрюченные стоят, ветвями до земли. Хорошо сегодня к утру все растаяло. Но, говорят, опять все замерзнет.

Погода в последние несколько лет вообще становится такой интересной, как сводки с фронта.

@темы: И на луну не голоси

---

@темы: Картинки

---

Нетрезвые не только водители, я тоже

Оригинал взят у "ivand" в Московское время.

В целях профилактики и пресечения грубых нарушений Правил дорожного движения Управлением ГИБДД ГУ МВД России по г. Москве в ночь с пятницы на понедельник, с 26 на 29 октября 2012 года, проведено общегородское профилактическое мероприятие «Нетрезвый водитель».

77.gibdd.ru/news/763/

Ночь с пятницы на понедельник. Я, кстати, так и живу.

@темы: На фига козе баян, она и так веселая.

---

Никогда, никогда не читать топ-ЖЖ!

Блин, и эти люди постоянно гордо пишут, какие тупые те, кто смотрит телевизор!

Первое место сиськи, потом че-нить о том, как ногти красить и худеть, потом счастливые пляски бандерлогов по поводу слуха об инсульте Путина, потом нечто жЫзненное от проститутки Кэт (и это еще далеко не самое тупое, а даже как-то наоборот), потом чего-то о кольце в носу Дженнифер Энистон (это та, которую Кассель не хочет трахнуть?) Политика - о том, как страшный Путен распродает нефть нах и какие дебильные прически у кремлевских теток. Ну и кой-чего про зверюшек и фотачки ни о чем, на которых глаз отдыхает после этого ужоса.

Нет, блин, пожалуй, в телевизоре-то оно поумней будет. Там хотя бы больше за базар отвечают.

@темы: Я такой нежный, нах мне это показывают?

---

Michael Kenna

Лаконичный такой мужик, нравятся ему палки, торчащие из воды. Ну и мне тоже.

@темы: Картинки

---

Жаль, что внешняя экстравагантность и нон-конформизм не добавляют оригинальности мышления. Я очень разочарован "правилами жизни" Джонни Деппа и Джона Малковича. Вот только одна фраза из Деппа понравилась:

- Когда ребенку исполняется год, ты вдруг осознаешь, что он превращается в настоящую миниатюрную пьянь. Он спотыкается и падает. Он плачет и смеется. Он ссытся. И он блюет.

Да вообще какого хрена я жду чего-то интересного от актеров?

@темы: О кино

---

Правила жизни Венсана Касселя

Блин, я так привык к интервью в американском позитивном стиле, что тут прям зачитался - как оно в Европе-то по-другому.

- Когда мне было 17 лет, я поступил в цирковую школу. Но, слава богу, у меня хватило ума ее бросить. В противном случае, сегодня перед вами сидел бы клоун — злой, опасный и почти наверняка разочарованный.

- Вообще-то я не люблю рассказывать про свою жизнь, но иногда я все же делаю это, и когда я делаю это, я понимаю: черт, вот этого-то как раз и не нужно было делать.

- Я люблю краткость. Когда в 1995 году ко мне подошел Матьё Кассовиц и заговорил про «Ненависть» (драма Кассовица с Касселем в главной роли, рассказывающая о парижских пригородах. — Esquire), я сказал: «Слушай, это, похоже, будет офигенное кино, но я не мальчик с окраины, я не жил на улицах, не держал под матрасом пистолет, никого не избил, никому ничего не впаривал, не воровал в супермаркетах, и меня не приводили в полицию». А Кассовиц сказал: «Не ссы».

- Сниматься в кино — это как процесс обольщения. Ты должен разжечь в других страсть к своей персоне. Все в порядке, пока ты делаешь это инстинктивно. Но как только ты начинаешь просчитывать каждый шаг — все, конец. Сам не заметишь, как станешь вторым Депардье.

- В своих фильмах американцы всегда дают мне роли подонков. Но я мщу им: делаю своих подонков круче, чем их герои.

- Помню, что когда обо мне впервые написали в английской прессе, это был страшный удар под дых. Потому что там меня представили, как «того француза, который дублирует у них Хью Гранта».

- Наедине с собственным безумием надо всегда чувствовать себя комфортно.

- Если бы еще совсем недавно меня спросили, что бы я делал, если бы узнал, что через пять минут Земля разлетится к чертовой матери, я бы сказал так: сел бы в самолет и прыгнул с парашютом, чтобы напоследок получше разглядеть пиздец. Но сейчас я понимаю, что просто предпочел бы в последний раз заняться любовью, надеясь на то, что та женщина, которая будет в этот момент рядом со мной, окажется моей женой.

- Никогда не думал, что женюсь на актрисе.

- Впервые я встретился с Моникой на съемках «Квартиры» (фильм режиссера Жиля Мимуни 1996 года. — Esquire). Знаю, что так могли бы сказать все, кто ее знает, но я влюбился в нее с первого взгляда. А потом мы снялись вместе в целой куче фильмов. Но это не какой-то рекламный трюк. Просто когда-то Серж Гинсбур сказал, что кино — это слишком чувственный бизнес, чтобы оставлять в нем свою жену без присмотра. А я, похоже, воспринял это очень близко к сердцу.

- Самая важная добродетель кинематографа, на мой взгляд, заключается в том, что это один из последних видов искусства, который все еще способен провоцировать людей.

- Кино надо снимать так, чтобы после него не хотелось продолжить вечер в Макдональдсе.

- Бордели и больницы — вот где я люблю сниматься.

- В кино довольно много правды: шлюх часто играют шлюхи, сутенеров часто играют сутенеры, а уж всех трансвеститов всегда играют трансвеститы. А вот вместо наркотиков они вечно норовят подсунуть какую-то херню типа лактозы.

- Чего я никак не научусь понимать, так это почему люди делают те уродливые вещи, которые они делают.

- Мне нравятся безумцы. А еще больше мне нравятся безумцы, умеющие управлять своей судьбой.

- Приближение старости странная штука: раз — и ты вдруг начинаешь понимать, какие вещи ты любишь на самом деле, а какие — нет.

- Надо всегда хранить в себе ту ярость, которая была дана тебе при рождении.

- Я никогда не хотел трахнуть Дженнифер Анистон.

@темы: О кино

---

О кино

Досматриваю "Семь Самураев" Куросавы. Шедевр, что скажешь.
Каждый кадр выстроен, свет офигенный, лица. Качество в тысячу раз лучше, чем "Линкольн - охотник на вампиров", там тьмища, ни хрена не видно, мутно, "темно и вяло".

До японского аскетизма нам далеко. За кормежку рисом подрядились помирать за деревню. Богатые едят рис, бедные – просо, вот и вся разница. И живут, и довольно упитанные к тому же.

Тосиро Мифунэ, юродивый, – настоящий красавец. А главный, которого еще озвучивают таким мягким мудрым голосом, спокойный и учтивый, сразу меня очаровал. Идеальный лидер, а у меня тоска по хорошему командиру. Офигенные еще крестьяне. Особенно главный старый хитрован, и один там такой наивный, со страшной милой рожей, у которого рис украли и он рисинки с пола собирал. Сплошные слёзы.

Совершенно офигенная сцена как столетняя бабка приходит пленного убивать. Вообще, по-моему, страшней нет, когда убивать сбегается толпа крестьян с косами, дрынами и мотыгами. Но ничего не поделаешь - самозащита, им всегда больше всех достается во всех конфликтах, они - главная жертва всех войн, поэтому, когда могут, они и отвечают с максимальной жестокостью.

@темы: О кино