ДЕТСТВО. ПРЕОБРАЖЕНИЕ МИРА.

Нет, он не для тебя, сей дикий горный край,
Сей город крепкий и угрюмый,
Луга зеленые - пастуший скудный рай,
Торговых кораблей загруженные трюмы,
И запах чеснока над кровлями домов,
Покрытых чаячьим пометом,
Свиные туши, горы потрохов,
Ряды менял и бочки с темным медом.
Веселым стаям голубей здесь нет приюта,
И взгляду прихотливому услады нет.
В элегии печальной не вздохнет поэт:
"О Пелла милая! Ужель тебя забуду?"

Лицо ребенка отражает гладь реки -
Ни судороги страсти, ни морщины горя,
Ни яркой вспышки гнева. Далеки
Речные струи от тревог большого моря.
Улыбка друга у плеча да синь небес.
... А ветер гонит птичьи стаи на восток,
Где за морем - чарующих чудес
И солнца колыбель, и сказок всех исток.

Зачем тянуться взором и душой
От чистой глади озера лесного
За облаком, за ветром, за рекой
К восточным бурям моря рокового?
Во вставших дыбом вспененных волнах -
Что там увидишь? Только гибель злую,
Агонию и пену на устах
Родной реки. И ярость вод слепую.

Корабль богами в путь далекий снаряжен,
Ясон взрезает диких волн прохладу,
За смерть друзей и преступленья жен
Он золото и власть берет себе в награду.
Медея, гордая безумная царица,
Смеется в небе на летучей колеснице,
А с пальцев белоснежных кровь струится,
И солнце за спиною в кровь садится.

А в детских снах сокровища Колхиды -
Как камешки под солнечной водой.
И золота руна, и тяжести эгиды,
Милей всего - ягненочек живой.
Сперва во сне оседлан гордый конь,
И тем чудесней он, слетевший
С распахнутой страницы сна. Ладонь
Ему подай с краюхой хлеба свежей.

* * *
Во сне ли увидел тот мир Александр,
Что создал потом наяву царской волей?
Потомкам оставил сей праздничный дар,
Сей молнии сверк над невспаханным полем.

Как рано пронзило тревожное сердце
Желание славы с отравой бессмертья, -
И настежь распахнуто юное сердце
Седому железу с отравою смерти.

Из пролитой крови, из мысли лучистой,
Из смелого взлета руки и очей -
Рождение мира - мелодии чистой
Под мерный бой сердца и пенье мечей.

* * *
Ты слышишь? Ветер дышит Еврипидом,
И эхо в сумрачных горах
Все шепчет троянок глухие укоры,
Их горькие всхлипы по рекам разлиты...
Как стон в потрясенных полухорах -
Отклик трагический в рощах и долах.

Гераклова сила в быках. И темнеют
Следы Диониса на тропке пустой.
Ахилл быстроногий в эфире развеян,
Ахилл на ресницах пыльцой золотой.

И всех исполненье пророчеств! Тут впору
На шатких котурнах актеру
Выйти на сцену и возгласить:

"Богом в обличье ужасном
Вложено семя, как зуб дракона,
В чрево безумное ведьмы эпирской.

Сплетясь со змеею в объятии страстном,
Царица рождает царя и героя.
НАЧАЛО - В АХИЛЛЕ, ВЕНЕЦ - АЛЕКСАНДРА!"

P.S. Какая длинная хренотень! Запарился впечатывать. С ритмом, конечно, швах, помню, я это из белых стихов переделывал на скорую руку. Впрочем, на меня эти сбои ритма как-то медитативно-гипнотически подействовали, пока печатал. Ща впаду в сомнамбулическое состояние и пойду по карнизу гулять, плевать, что луны нет.