Дальше текст и картинки
Я сам был не очень - отемненный, и всего-то десять дней после причастия и уже всё растерял, была тишина и цельность и радость и даже чистота, и ничего не осталось. Тоска опять. Но сегодня все было весело, хотя молился как-то не очень.Рано пришел, чуть после одиннадцати. Храм еще в утреннем тумане, пар как в бане (все время вспоминаю в такую погоду Флоренцию - я так и воспринял ее как аквариум с очень теплой водой). Но скоро туман развеялся, солнце выглянуло, жарко стало. На одном месте мне скучно стоять было, и как литургия кончилась, я пошел вокруг храма круги наматывать. Топал, как ландскнехт под песенку "Ратаплан-план-план" - не знаю, откуда она в мою голову слетела. Что-то древнее.
На Кропоткинской какая-то школота собиралась было антицерковный митинг устроить. Но они были очень зашуганные, там толпились миллионы православных, которые их намерения сразу вычислили и втихую над ними смеялись, а еще со стороны Пречистинки по Гоголевскому бульвару мимо них дружным черносотенным шагом проходили крестные ходы с хоругвями и иконами, по-солдатски топали (подразумеваются еще виртуальные топоры за поясом) и грозно распевали молитвы нестройными басами, кто в лес, кто по дрова. Я умилялся, а потенциальный митинг оппозиции размазывался по стенкам, чтобы их пропустить. В общем, думаю, так они и не решились. Их было человек восемь и очень дохленькие, а кругом - насмешливые православные женщины и черносотенцы с топорами (я образно).
Устал, писать не хочется. Фотоаппарат взял у соседа.
Первые листочки
Утренний парной туман
Солнце выглянуло
Верующие собираются
Казаки идут (их было много, очень красиво)
Потом людей все больше собиралось, и я в какой-то момент уже стал вовсю смотреть, фотографировать перестал, стал слушать, а потом и молебен начался.
Среди почетных гостей я вроде Хирурга разглядел с другими рокерами. Казаки дружными рядами стояли. Сестрички из Марфо-Мариинской обители, видимо, порхнули в белых платках с красными крестами, сиротки из монастырского приюта с монашками - девочки в каких-то странных платьях, с пелеринками - то ли под смолянок, то ли под московских "перепелок" или Екатерининский институт.
Кирилл очень умные вещи говорил, как обычно. Читал Евангелие про апостола Фому, и рядом женщина заплакала, когда говорили о ранах Христа. Мне нравится, что никакого примитива. Много умного. О том, что святыня - материальный образ присутствия среди нас здесь, на земле, царства Божия. О связи времен: Храм Христа Спасителя как символ возрождения веры, а его осквернение - возвращение тех времен, когда его взорвали. Крестный ход с порубленными иконами. Кирилл сказал, что не надо их реставрировать. Пусть это будет напоминанием о невидимой брани, которую мы все ведем, прежде всего со своими грехами.
Была растяжка "Встань за веру, русская земля", в молитве новомученникам, которую хор пел, слова "Русь святая, храни веру православную". Я не очень-то люблю когда патриотизм намертво склеивают с православием и начинают путать одно с другим. Но когда 50 тысяч хором пели "Верую" - это было хорошо. Разве что дьякон-премьер, задавая тон, слегка фокусничал и выдавал разные фиоритуры-колоратуры - а простому народу откуда ж их взять? Неоткуда. Но все равно хорошо пели. И хорошую молитву составили специально для этого молебна, но я текста не нашел, а коряво восстанавливать по памяти не хочу.
Вот лучше подходящее, на что натолкнулся - это из пасхального обращения патриарха: "Страх будущего, боязнь опасностей, неведомых, мнимых или реальных угроз — это чувство, знакомое многим. Но Господь пребывает с нами, если только мы сами не отвергаемся Его. И во дни прославления Его победы над смертью Спаситель вновь взывает к каждому из нас: «Не бойся, только веруй!» (Мк. 5:36).