Берег океана

[bushunchak]

Наконец-то видел сон, правда, только конец ухватил, но зато так четко.

С близким сердцу незнакомцем мы сперва ехали в автобусе, потом шли пешком, а «закадровый голос» объяснял: «И вот, пройдя второй лес, они вышли к океану». Это было так неожиданно, я вообще не знал, что в этой стране есть океан.

Еще немного текста

Да, кстати, я во сне вспоминал, что за страна, и вспомнил, что Португалия - только какая-то странная, захваченная арабами. А лес был не совсем лес: когда оглянешься - вроде бетонного лабиринта со множеством узких выходов на берег, смутно напоминает Колизей.

Еще на берегу стояли кабинки без дверей, и в них спиной к океану спокойно переодевались арабы с многочисленными женами. Белые в ряд, жирноватые спины, врезавшееся в тело белье, какое-то особое, арабское, сложного устройства.

Я застеснялся, отвернулся, пошел к океану, который тоже вовсе не был похож на океан. Главное, что он пересох: там была впадина метра полтора в глубину, а потом на дне - сильно изрытая желтая глина, как какая-нибудь сельская дорога на стройку; очень глубокие колеи, которые надо перелезать, а страшно, потому что грязь. Народу же полно, раздевшись, с радостным визгом и взявшись за руки, бросаются в море, но, спрыгнув вниз, тормозят и не знают, что делать дальше. Я полез в грязь, под моей ногой часть глины поползла и рухнула – и обнаружился ключ, вода стала заполнять колею. Я крикнул: «А у меня есть вода» - и ко мне сразу бросились восторженно кричащие дети отовсюду.

Такое впечатление, что океан так постепенно и заполнился из этого родника, потому что ночью я уже спокойно гулял по полосе прибоя, в воде по щиколотку, а навстречу шла группа знакомых пожилых женщин, одна из них Фаина Раневская, она меня обняла и стала смачно целовать огромными губами. «Зачем ты обнимаешь этого молодого человека, Фанечка?» - «Это Волчок, он мне стихи посвятил». (Я уже и в снах как Волчок прохожу.)

И последний эпизод. Мы уже вместе с матушкой идем вдоль моря по узкой тропе, слева - откос, справа вода. В откосе вырыты ниши странного предназначения – то ли старинные катакомбы, то ли заброшенное метро, и вдруг я замечаю в нише какое-то движение, отшатываюсь и матушку не пускаю: «Там что-то есть». Она лезет посмотреть, не понимает угрозы, ссоримся, я ее силой удерживаю. Но тут выпрыгивает крошечная пестрая птичка – дрозд или скворец (я их все путаю), черный в пестрых пятнышках, только размером меньше воробья, совсем кроха, как шарик для настольного тенниса, а в клюве – тонкий недоеденный червяк. Это он меня испугал.