Вчера смотрел "Акт убийства", реж. Джошуа Оппенгеймер. - 2012. Это очень известное документальное кино, о нём уже пару лет говорят. Эпиграф из Вольтера: «Убивать запрещено. Поэтому всех убийц наказывают, за исключением тех, кто убивает массово, под звуки фанфар».
Режиссер приехал снимать совершенно другое, но встретил кого-то из палачей и обалдел, с какой охотой они согласились разыграть свои убийства в кино. Несколько героев – Анвар Конго, Герман Кобо, Ади и еще кое-кто – в 1965 году были массовыми убийцами, палачами, командирами эскадронов смерти, а сейчас – бодренькие развеселые старички, уважаемые люди. Радостно играют себя молодых.
Начинается фильм с того, как Герман Кото, командир эскадрона смерти, Весельчак У, уговаривает теток с детьми сыграть жителей деревни, которую он собирается сжечь. Учит детей, что надо орать: "Мама, наш дом спалили". И начинаются вопли женщин и детей, Кото вопит: "Сожгите их всех". А из-за спин с мудрой улыбкой смотрит Анвар Конго, палач, у которого на счету около 1000 убитых. И потом эти два крепких старикашки с энтузиазмом обсуждают, как они разыграют свои убийства - "чтобы люди помнили" - как в Голливуде.
Анвар приводит киногруппу в свою пыточную. «В первые дни мы забивали их до смерти, но все при этом забрызгивались кровью, - старикашка прирожденный актер и показывает точными движениями все, что рассказывает. - Слишком много вокруг было крови, и она жутко пахла». В общем, палач-новатор стал душить всех проволокой. Тут же показывает, как он это делал, проволочку приволок заранее, любовно прикручивает. Вежливо усаживает ассистента, обматывает проволоку вокруг его шеи: "Мы должны показать все правильно". Мягкий голос, искренний энтузиазм, артистизм. Тут же танцует - показывает, как он хотел забыть эти печальные вещи, слушая хорошую музыку и танцуя.
Анвар и Герман - пара стиляг, которые обожали американские фильмы, и спекулировали билетами, а коммунисты были против Голливуда, так что заслужили свою участь (за несколько месяцев было убито больше миллиона человек). "Мы убивали с ощущением счастья..." – говорит Анвар, пританцовывая. Песенка: "О чем ты грезишь днем, девушка с нерешительным сердцем". Старикашки отсматривают отснятые куски. Рядом внучка. «Я знаю хорошее место для сцены пытки», - говорит затейник в трусах. «Знаете, где я черпал вдохновение? Я был под влиянием фильмов с Марлоном Брандо и Аль Пачино».
Старички нарядились, подмазались, седые волосы в черный покрасили, играют себя молодых. Герман - толстый трансвестит, с удовольствием переодевается жертвами-женщинами. Он играет "коммунистическую шлюху", удачно, что у него здоровенное брюхо – сходит за беременную. Герман орет и умоляет, остальные бодро его убивают. «Для кино нужен юмор».
Анвар и Герман
"Теперь ты звезда", - говорят им приятели. На съезде молодежи его представляют президиуму: "Это живой Анвар Конго" – и все ему руки пожимают. Нынешний губернатор вместе с Анваром интервью дает, они, оказывается, с детства знакомы. Издатель, кстати, был следователем в те годы и выносил приговоры, которые Анвар и Герман приводили в исполнение. Он сердито обозначает границы: "Зачем мне было заниматься грязной работой? Мне стоило мигнуть - и они были мертвы". Фотографии на стене с президентом и все такое. "Мы убивали их всех. Тогда лучше было, больше порядка. Гангстеры (свободные люди) хотят наслаждаться жизнью - "релакс и ролекс", - говорит глава местной молодежной партии, играя в гольф. И спрашивает у девочки, подающей мячи. - А у тебя точно родинка на киске?"
Они победители, они до сих пор у власти, и потому все это для них приятные воспоминания боевой юности. "Вовсе не коммунисты были жестоки" - "Но не каждую правду стоит обнародовать. Даже у Бога есть секреты". "Это не наша проблема, это проблема истории".
Какой-то богач из бывших палачей теперь коллекционирует хрустальных слонов и фаянсовых поющих рыб "Донт ворри, би хэппи".
"Нас покажут в Лондоне, наплюй на Джакарту, этот фильм увидят в Америке". Они уверены, что американцы полностью одобряют тех, кто убивает коммунистов. (Что, собственно, недалеко от истины).
Их и на телевидение приглашают. Ведущая радостно говорит: "Вы придумали новые способы убийства! Изумительно! Сколько коммунистов вы уничтожили? 1, 5 миллиона!" Всё с восторгом.
Германа выдвинули кандидатом в депутаты парламента, не прошёл. Горюет, лежит на диване брюхом вверх, выдувает розовые пузыри из жвачки, а на съёмочной площадке радостно рядится в лифчики и кокошники.
Еще один дружок-палач приехал, Ади. Старички с волнением говорят о нервах и витаминах. Ади со смехом рассказывает, как резал всех китайцев и прирезал отца своей подружки китаянки. Анвар вспоминает, как отрезал кому-то голову мачете, неприятный звук помнит, и что глаза на отрезанной голове еще моргали. В общем, слегка расстроил себе нервы этим убийством, ему снятся дурные сны. Герман отрезает Анвару голову, а тот старательно дрыгает ногами. Спецэффекты. Герман в шутку жрет внутренности Анвара, Анвара слегка тошнит. Ему хочется пристойности, а Герман разошелся. Они играют и себя, и своих жертв. С детским удовольствием подставляют морды под кровавый грим.
Это весельчак Герман с отрезанной головой Анвара
В разговор палачей влезает китаец на подхвате: его отчима убили эти ребята и он счастлив им это рассказать, в надежде на то, что это в фильм войдет. "Мы нашли его труп под нефтяной бочкой. Мы похоронили его, как козла, у дороги". Ржет, показывает. А палачи солидно так сидят, развалившись в креслах, и слушают его снисходительно. Он тактичен: "Я не критикую вас, это вклад в фильм". - Но они его разочаровывают, что для их фильма это частная история интереса не представляет. Всех убитых не припомнишь, их ведь много, как грязи.
Реконструируют, как вырезали и сожгли деревню. Вспоминают, как насиловали малолеток: "Такой драйв!". Согнали местных жительниц, дают им настрой перед съемками: "Дамы, думайте позитивно, тогда сцена будет успешной". Потом съемки: волокут полуголых женщин, мужикам у горла водят серпами или мачете, волокут в костер, пинают ногами. "Режь! Режь! Режь!" Потом мертвые встают и все друг другу аплодируют. Перевозбужденные дети и некоторые бабы никак не могут прийти в себя. Каратели их утешают.
Сцена пыток: «Вы пытаетесь запретить американские фильмы в Индонезии. Отвечай, а то ноги тебе сломаю!» Потом Герман душит Анвара по методу Анвара. Анвар разволновался, аж сомлел. Дали ему водички - но он сидит, грустит. Анвар вовсю кокетничает своей тонкой душевной организацией. Он в восхищении перед драматизмом своей жизни. Кажется, все время подкуривает анашку. Размягченно философствует.
Апофеоз: карнавальные шлюшки поют песенку про мир, мертвые снимают проволочные петли с шеи, жмут руку Анвару: "Спасибо, что убил меня и отправил на небеса". Анвар танцует, в рясе проповедника, взывает: «Мир, мир!»
Потом палачи просматривают отснятые куски фильма: "Никогда не думал, что могу сделать что-нибудь столь прекрасное". Зовет внука: "Йен иди, посмотри, как дедушку пытают и убивают".
Кончается фильм тем, что Анвар опять приходит в свою пыточную, начинает что-то рассказывать, и вдруг прерывается – его тошнит, он долго блюет в углу с выразительными звуками. А потом ничего, руки в карманы, желтый пиджачок, рассказывает про удавку. Опять блюет, как бык ревёт. Конец фильма.