[bushunchak]

Все чаще находит отупение от слишком большого количества глупости, подлости и злобы. (Сам тоже хорош!) Надо как-то отходить от этого всего, от общих интернетских, телевизионных тем и споров. Все о войне - а я об элевсинских мистериях, все о марше протеста - а я о своем мопсе. Но и так тоже нельзя, нехорошо, как-то не по-человечески. Если б быть, как Августин («Я хочу знать только Бога и душу»), но ведь нет. Скорее, как: «Я смотрю «Дом-2» и не портите мне настроение вашими новостями».

Остраненность. Иногда очнешься, проморгаешься от своего – и мир вокруг ошеломляет странностью и неправильностью. «Взгляни вокруг и трезво ужаснись». Как будто это не жизнь, а ее кривое отражение, пародия, карикатура - не могут же они так всерьез? они же прикалываются! И я не могу сделать усилие, так мозги вывихнуть, чтобы принять – всё это на полном серьёзе, глотку буду резать, а я так и не поверю.

Нужно найти правильную меру. Заниматься своим делом, что бы ни случалось вокруг, п.ч. ТО изменить я не могу, значит, надо делать, что в моей власти. Что касается внешнего – надо быть зорким и трезвым, но не засматриваться, не играть в общие игры, не петь хором, не скакать, не опьяняться ни страхом, ни злобой.

Мне надо выработать правильное отношение к жизни. Не комфортное, а правильное.

* * *

Видел сон, будто у меня окна заледенели, я их паяльной лампой отогреваю и вдруг оказывается – за окном совсем другой пейзаж, видимо, доисторический, п.ч. кругом красная земля, гейзеры и толстый такой динозавр с длинной шеей. А моя комната выдрана из дома и стоит сама по себе на земле и норовит развалиться по кирпичам, п.ч. землю время от времени потряхивает. Электричеств почему-то есть, но Интернета ни фига.

Я печально осматривал с чем здесь оказался – беда, собачьей еды на неделю и взять неоткуда, ну и все остальное тоже – для дикой жизни в доме вообще ничего полезного, практически нет, только толедский ненаточенный меч.

Сделал вылазку, решил, что дом стоит в подходящем месте, вдали от динозавровых троп, но все равно страшно. Стал обкладывать стены камнями и обмазывать глиной и окна пытался чем-то заложить, чтобы снаружи видно не было и чтобы не могли разбить, заложил их чем-то вроде бамбука. Все время дергался и оглядывался. Чиж выл внутри, но я боялся его выпускать, чтобы его не унес какой-нибудь птеродактиль.

Потом, уже в готовом, симпатичном таком, звонком и сухом доме из красной глины, я заводил погромче казачий хор, чтобы отпугнуть травоядного любопытного ящера от окна.

Сон время от времени клонился в кошмар, но я выправлял его усилием воли.