Я сейчас смотрю "Молодую гвардию" и в целом нравится, хотя и претензии есть. Нравится, что стараются не повторять старое кино - и жанр другой (лирико-приключенческий, молодежный), и трактовки героев интересные, свежие, это хорошо, п.ч. Гурзо и Мордюкову все равно не повторишь. Приятно смотреть на свежие лица.
Понравилось, что сделали главным героем Виктора Третьякевича – а то его оклеветали, до 50х годов считали предателем, а тут - восстановление справедливости, правда, он у них довольно картонным получился. И оживляж, история с еврейской девочкой не очень понравилась, мол, парень не просто так с врагами сражался, а за погибшую любовь мстил – и сразу вся эта линия съехала в дешевые штампы - торжественные похороны, погоня за убийцами, талисман на память. Ну зачем?
И вся тема Любы Шевцовой сделана по голливудским штампам шпионского кино, леди в красном, фам фаталь. Ну что за фигня! Я бы, на месте фашистов, встретив в провинциальном советском городке школьницу-обольстительницу, которая в совершенстве говорит по-немецки, танцует эротические танцы и знает репертуар немецкого кабаре, сразу бы понял, что это неспроста. Девочке 17 лет было, когда ее убили, веселая, отчаянная. Самодеятельность, кружок юннатов и пару месяцев на радистку готовили.
Но зато очень понравились Сергей Тюленин (правда, в фильме он излишне взбалмошный и слегка дурковатый, а он лучший боевик был и один из лидеров, это он придумал название "Молодая гвардия"). Очень хорошо актер играет, надо его запомнить, необычный и яркий. И Ульяна Громова замечательная, очень естественная, гордая и бесстрашная от природы.
В общем, смотрю, не отрываясь, очень люблю фильмы про героев. И немножко про них читаю - жаль, что мало материала, и все по-советски сильно обработано, но все равно надергал разных деталей о характерах.
читать дальше
Любовь Шевцова: "Люба была одна в семье, росла балованным ребёнком. В семье для Любы не было ничего запретного...". (Но это в детстве, а подростком уже росла, как трава в поле).
"Обращение "Любка" полностью соответствовало ее характеру. Она не была красивой, эта невысокая, говорливая, подчас острая на язык, по-мальчишески подвижная, даже озорная, беспечная, как все в ее возрасте, одноклассница. Однако привлекала к себе внимание пресимпатичнейшей наружностью. Подобно нам с Сергеем, Любка сидела на задней парте, была (а возможно, казалась) беззаботной, уважала чувство товарищества, умела защитить себя от шпаны... Турник, брусья, площадка для прыжков в высоту и длину, игры в волейбол. Шевцова не отставала от ребят, работала на гимнастических снарядах не хуже других ровесников. И здесь в полной красоте представала перед нами ее хорошо сложенная девчоночья фигура, особенно ладные, с несколько излишней, но привлекательной полнотой ножки. Словом, Любка была "своим парнем". В то же время в ней уже тогда наличествовала та особая, притягательная женственность, которая побуждала нас обожать свою закадычную подружку. По ботанике и зоологии училась на отлично, активно занималась в кружке юных натуралистов."
Еж Мишка и черепаха Улита так привязались к Любе, что удивляли даже взрослых. Как только девочка садилась завтракать, они выползали из своих уголков и усаживались возле ее ног.
Временами, показывая кипучую натуру, дочь надувала губы, проявляла непослушание, отпускала грубости, нередко уходила из дому без позволения родителей и пропадала неизвестно где до позднего вечера. В этот переходной период строптивая девочка как никогда нуждалась в родительской, особенно материнской ласке, внимании отца и матери. Однако ничего такого она не получала.
За поведение ее дважды выгоняли из школы. Оттого, подобно Сергею Тюленину, дважды была второгодником, с той лишь разницей, что Тюленин пошел в школу с семи лет, а Любка, как тогда полагалось, восьми.
В 4-ом классе сидела за одной партой с Серёжей Тюлениным. Рассадили их в разные концы класса быстро, потому что они устроили соревнование, кто лучший стрелок из рогатки.
У Любки тоже была мечта - она хотела стать артисткой, поэтому занятия в балетном, физкультурном и хоровом кружках были первой ступенькой к осуществлению задуманного. Она, к примеру, зацепившись согнутыми в коленях ногами за перекладину турника, могла свеситься головой вниз так, что платье задиралось на голову. Или взобраться на крышу двухэтажной школы и на ее коньке сделать ласточку. Певунья и танцорка, сообразительная и острая на язык, отчаянная и бесстрашная, она была своей, равной в любом мальчишеском коллективе. Словом, как удачно охарактеризовал ее Александр Фадеев: "Любка Шевцова - это Сергей Тюленин в юбке". Теперь, с высоты прожитых лет, я понимаю, что в Любке был тот уникальный женский вариант "омальчишивания", который создал ей особое положение среди нас. Любка не нуждалась в мальчишеской защите. Она себя в обиду не давала и могла собственноручно дать сдачи любому оскорбителю или задире.
Любка не только завидно танцевала и превосходно играла на гитаре, она еще околдовывала нас пением. В ее репертуаре преобладали шаловливые, а то и жаргонные песенки. Бывало, ткнет пальцем кого-то из огольцов и тут же зальется:
Когда тебя мать рожала -
Вся милиция дрожала,
Чтоб ты не был уркаганом
И не лазил по карманам...
А то вдруг вздохнет тоскливо и тревожно затянет:
Громче струны гитары звените,
Моей песне приходит конец,
Я девчонка совсем молодая,
А душе моей тысяча лет."
"Неблагополучная девочка".
Мать: "Я и сказала: "Время такое, а у тебя гулянки в голове". Дальше хуже - целыми днями дома не бывала, а мне объясняла, что в Ворошиловград за солью ходила. Я же её срамила: "Опомнись, Люба, люди говорят, что ты с немцами гуляешь". Она, бывало, посмотрит на меня жалобно, а потом скажет, что отца ищет по лагерям."
"Люба, рискуя жизнью, попыталась забрать рацию и вывести её в Краснодон. Но установить связь с командиром группы так ей и не удалось. Сохранилась её записка командиру группы, написанная маслом на обрывке нотной бумаги: "Я была у вас, что у вас за поганое место. Если вам будет плохо жить здесь, то попробуйте пробраться ко мне, у нас еды значительно больше. А без моего разрешения ничего не делайте."
- Часто через город гнали пленных красноармейцев. Не знаю откуда, но Любе всегда было известно, кто будет идти в охране: немцы или румыны. Румыны вроде бы не такие злые были. Накануне пробежит по дворам, насобирает у соседок еды, выберет в доме, что есть, раздаст в колонне и успокоится немного. А раз смотрю, как кинется она в толпу пленных, румына с автоматом оттолкнула и кричит: "Братец, миленький, наконец-то, отпустите его в свою семью!" Выходили мы того солдата, подлечили, ушел он к своим.
В тюрьме, после пыток, на которые способны только немцы, Люба сказала товарищам: "Мне все равно умирать, и я хочу умереть честно и благородно."
(- Сопова, на выход!
- Что мне взять с собой, Любочка? Может, бидончик?
- Какой там бидончик! - чужим голосом отозвалась Шевцова и разрыдалась.- Тебя на расстрел ведут, подруженька...)
Заметив Любу, спросил, почему в тюрьме такая молодая девушка. Люба плюнула фашисту в лицо и сказала: "Я - молодая партизанка, разумеешь, гад!".
Надписи на стене в тюрьме: "Мама, я тебя сейчас вспомнила. Твоя Любаша". "Прошу простить меня. Взяли навеки. Шевцова".
- А та ладанка, что в музее хранится, как она к вам попала?
- В сорок третьем, в феврале... Когда горе это подошло - хоронить нам своих детей...- На минуту мать замолкла, приложила платок к глазам.- Так я в складках дочкиного платья нашла эту ладанку. А тогда одно было на сердце; это она своими ручечками зашивала, не дам... Не дам никому... Прошло время, прочитали, что там зашито было,- оказалось, шифровка...
Воспоминания о Сергее Тюленине. В семье Сергея - 12 человек, он был младшим, "он не мог стоять ни минуты. Он успевал и играть и мешать другим. Сердить девочек было его страстью", маленький, худой, неуравновешенный, насмешливый, "грудь в крестах или голова в кустах", но много читал, стихи любил.
Как-то одна девочка, из класса Серёжи, в разговоре с подругой презрительно бросила в адрес Сергея: "У него всегда ботинки зашнурованы какими-то верёвками". Сергей незамедлительно ответил ей словами любимого поэта:
- В моде
каждой
так положено,
Что нельзя без пуговицы,
а без головы можно.
Хорошо пел и рисовал, прекрасно рассказывал, в школе сразу во все кружки ходил. Отличался необыкновенной памятью. В комсомол приняли только в "Молодой гвардии", были у него какие-то "серьезные грехи", поэтому раньше не принимали.
- Дело в том, что проходимый нами материал он знал на два-три класса вперёд. Наши уроки для него - уже пройденный этап. Он со своей сестрёнкой Надей изучал материал старших классов. Мы, грешные тупицы, кроме слушания учителя, дома брали зубрёжкой, для него же это было чуждо.
Очень много друзей. "Первым другом Серёжи в классе был мальчик с парализованными ногами", еще он завязал дружбу с безруким парнем из соседней деревни, в его боевой группе было много детей (13-летний Радик Юркин был старшим). "Окружающие его сверстники буквально ходили за ним стаями, во всем ему подражали, повиновались, тяга их к нему была сверхъестественной".
"В те времена бытовал неписанный закон голубятников: за приманенных голубей чужаков брался выкуп, равный стоимости голубя; чудаков, приманенных голубей, у Тюлениных было всегда много, но Сережа брал выкуп только после третьей приманки. Никто и ничто не могло объяснить его причуд. Видимо вера в своих голубей и бескорыстие." Один, со сломанной в драке рукой, задержал трех воришек. Очень любил животных и птиц, у него, кроме голубей, было несколько выдрессированных собак, которых потом забрали на фронт.
Мать Серёжи принесла 2 ящика бутылок с зажигательным веществом РГД, которые спрятала во дворе. Мать сказала:
- Серёжа, эти бутылки, я думаю, тебе пригодятся. Будешь партизанить!
В Краснодоне он получал повестку за повесткой, которые уничтожал. Квартальный - его знакомый Митрофан Бесхлебный помогал ему скрываться, он писал на повестках, что Сережи нет дома. Для того чтобы существовать более легально, он решил поступить на работу. Идти на восстановление шахт это было не по его характеру и он решил поступить на работу в клуб. При клубе был организован струнный кружок. Кружок был ширмой, которая спасала молодёжь от вербовки в Германию.
Вместе с ним арестовали мать, деда, сестру с маленьким ребенком. Пытали его на глазах у матери.
Когда везли на казнь, он еще сумел развязать товарищу руки: " "Когда нас везли, я оказался на одних с ним санях. Предложил Сергею бежать. "Нечего нам тереть, Серёжа, всё равно везут на расстрел". Но Сергей настолько был избит, что только смог помочь мне развязать руки. И то он работал одной рукой. Другая у него была сломана. Не знаю каких трудов ему стоило расслабить путы на моих руках, только когда он сделал это, и я повернулся к нему - он лежал бледный, бледный с испаринами пота на лице, несмотря на то, что на улице был сильный мороз. "
Ульяна Громова, в семье пятеро детей, Ульяна - самая младшая. Отец служил в гренадерском полку, участвовал в русско-японской войне, был несколько раз ранен, за спасение полкового знамени был награждён орденом св. Анны, часто рассказывал детям о славе русского оружия, о знаменитых военачальниках, о былых боях и походах, мать-казачка знала много песен, былин, была настоящей народной сказительницей. Лучшая ученица школы, прекрасные способности, высокое развитие, очень много читала. Сдержанная, дисциплинированная, серьезная, гордая, непримиримая. При немцах "Ульяна нигде не работала, отказавшись работать на "гадов", открыто и смело входила в спор с немецкими холуями". Когда начались аресты:
"Покрутив голую, колючую веточку розы, Уля слегка замахнулась, и с силой несколько раз ударила ею по руке Нины. От боли и удивления Нина вскричала:
- Что ты делаешь?! Ведь больно.
- Прости, Ниночка, но я так и хотела... оставить память о себе, - ответила Уля. - чувствую, что скоро умру."
"Измученная пытками, читала товарищам лермонтовского "Демона".