Уходил от сестры пьяный и с полбутылкой шампанского, пелось и плясалось. Завернул на Поклонную, а там как раз венские вальсы, и я сразу выцепил из толпы бокастую крепкую даму со страстными к танцу очами, пригласил, и парой смелых кругов мы освободили местечко, от ее бедер просто все отлетало, и потом взял ее жестко на перехват, и скорость вдвое быстрее, и шаг вдвое длиннее, и покружились широко, а потом я ее отпустил и в метро пошел, потому что иначе бы завалился и лежал бы на льду, как лосось. В метро прятал бутылку под куртку, как котенка, жадно пил, когда казалось, что никто не видит. И до дому по сугробам пел про молодого партизана: «И фашистский обоз полетел под откос и на собственных минах взорвался».
Детство вспоминаю. У меня была подружка. Мы с ней дуэтом пели одну-единственную песню на всех праздниках и просто по просьбе окружающих - из "Пира во время чумы" на музыку Шнитке - "А когда зараза минет, посети мой бедный прах". К нам даже старшеклассники приходили, петь заставляли и слушали, скорбя и воздыхая. Чет ржу сейчас.
Я был, наверное, трудным ребенком.
- Подмети комнату.
- Не хочу.
- Тогда гулять не пойдешь.
- А я дом сожгу.
Как-то так. Я делал все возможное, чтобы на меня рано рукой махнули. А сейчас иногда думаю: может, зря?
Не, мне так и нужно жить - без денег, в тревоге и неприкаянности. Это и есть нормальная жизнь, а довольстве и богатстве - неправильно, вредно. Быть сильным, успешным, уверенным в себе - противно человеческой природе; человек слаб, грешен и внезапно смертен, зачем эти все понты?
Ауспиции неблагоприятны. Но мысли о ядерной войне странно умиротворяют ("на смерть обречена, бедняжка клонится без ропота, без гнева, улыбка на устах увянувших видна…"), вам страшно, а мне - нет. А вот мысли о гражданской - совсем наоборот.