Достоевские клейкие листочки повсюду светятся на солнце и напоминают о прелести и хрупкости бытия. Голуби же, наоборот, витальны и брутальны, их раздутые перламутровые зобы на радость дальтоникам то красные, то зелёные. А глаза... Ленинские, блин, добрые-добрые... Куприн писал, что у Ленина глаза, как у лемура, оранжевые, светло-карие, значит, с краснотой, а я как это прочел, лемура под рукой не оказалось, зато в первом же встречном голубе я углядел этот пусто-жадный, большевицкий взгляд народного вождя. Хорошо еще, что сейчас я на все смотрю сквозь солнечные очки, и все окрашено ностальгической мягкой сепией, и солнце утомленно золотое, а не ножевое белое, как на самом деле, которое режет глаз, прям да, скальпелем или стилетом, и никакой золотой каемки у клейких листочков ни фига нет, они тоже холодные, в голубизну.
Скоро на дачу, у меня жадная опаска - вдруг какой-нибудь листок или цветок раскроется на даче без меня, я и так первоцветы, гиацинты и нарциссы почти всегда пропускаю, но хоть яблоневый цвет мне дайте!
* * *
Сегодня я прям взбесился. Решил сравнить фигуру одной знакомой с Энгровским Источником и Венерой, которые мне по памяти показались похожими. Влез в Интернет, вбил Энгра и названия картин - а он мне выдает все, что угодно, и даже фрагменты из этих картины - ну типа плечевой портрет или ноги ниже колен, но целиком картину с обнаженной женщиной в полный рост я так и не увидел. Даже Большую одалиску с голым задом, в качестве утешительного приза, подсунули, но ни Источника, ни Венеры в Картинках Яндекса не было, хотя я именно их в поиск забил. Это что, у нас уже и Энгра как порнографию рассматривают? Картины я, в конце концов, нашел в Википедии, но чет прям в тоску впал. Я, честно, не думал, что Россия когда-нибудь докатится до такого. По закону все можно, только ставь ограничитель 16+, но есть ведь редакторы реально больные. Что у них в головах? Мне кажется, если человек замазал сигарету, соски или задницу на картинке или в кадре - всё, вызывай санитаров и курс психотерапии, пока башку не вылечит.
* * *
Три раза были приступы летаргии, когда меня среди бела дня сон срубал минут на 15. Зато сны стали снова сниться.
Было снова письмо откуда-то из Южного Китая. Я стряхнул с него песок и подумал, что его касались руки прокаженных. Потом как-то сам оказался в пустыне, но не в давно родной и знакомой пустыне Такла-Макан, а в Сахаре или Гедрозии - не песок под ногами, а обожженная глина, и черные скалы. Какой-то англичанин показательно жарит омлет, разбивая яйца прямо на раскаленный камень. Солдаты говорят про башни молчания и замолкают при моем приближении. Кажется, я опять шпион. Как хорошо, что во снах эта моя невоплощенная половина свою жизнь параллельно проживает. Да, перед выходом из крепости во сне я вспомнил фильм "Тропы" и запретил брать с собой собак, и свою (черную, вёрткую, ласковую, остромордую прелесть) запер в комнате.
И еще были пионеры. В другом сне, конечно. Там помню квартиру в сталинском доме, сверкающие высокие окна - домработница натирала. Дворник улицы поливает - ну да, сталинский антураж, Судьба барабанщика, широченные лестничные пролеты, солнце сверкает в лужах и нарядные пионеры в трусиках и белых футболках, с наглаженными яркими галстуками пробегают. Причем, я, хоть и сопляк, но вне этой компании, меня во дворах какой-то урка с гитарой ждет, и совсем другого типа мальцы вокруг, развесив уши, слушают, как он заливает про зону и пересылки. Про одного парня сказали: "У него там тетка-монахиня", - остальные зашикали. Урка поворачивается ко мне, улыбается, половины зубов во рту нет, сгоняет кого-то, чтобы я сел рядом и спрашивает: "Что тебе спеть? Хочешь Вертинского?" А у меня типа амнезия, понятия не имею, кто они такие и почему ко мне такое отношение.