[bushunchak]

И опять я про то, что американцы всему миру недодали шедевров. Вхолостую, на потребление работают.

Вот цитатка:
"Во времена Брейгеля Старшего Голландия и Фландрия были охвачены эпидемией «цветочного безумия». Люди порой жертвовали состоянием, чтобы приобрести одну луковицу
В Антверпене в середине XVI века один фармацевт, Питер Коуденберг, акклиматизировал в своем саду четыре сотни растений из Америки и стран Востока. Этот человек проводил в порту даже больше времени, чем среди оранжерей и грядок. Он просил всех знакомых капитанов привозить ему — в больших ящиках, которые он сам изобрел и соорудил, дабы защитить драгоценный груз от любых превратностей путешествия, — растения, произрастающие в землях антиподов. Лиги друзей цветов и братства садоводов (те и другие считали своей покровительницей святую Доротею) устраивали общие собрания и соперничали друг с другом. В сонете Плантена «Счастье этого мира» есть строка: «Сад, украшенный благоуханными шпалерами».
Оже Гислен де Бубек исполнял должность посла Священной Римской империи при Сулеймане. Этот вельможа прожил семь лет в Константинополе, в купленном им доме на одном из холмов над Босфором, в компании обезьян, птиц и двух бурых медведей — в письмах он называл свою виллу «мой Ноев ковчег». Когда осенью 1562 года он вернулся на родину, то привез с собой не только античные монеты и греческие манускрипты (в том числе сочинение ботаника Диоскорида), но также саженцы сирени и диких каштанов, луковицы гладиолусов и тюльпанов (по-турецки тюльпан называется tulbend, то есть «тюрбан»). Он заключил мир между нами и турками на восемь лет — и добыл эти цветы, славу садов Европы". (Клод Анри Роке. Брейгель или Мастерская сновидений)

В общем, все это известно, но вот что меня поразило: 16й век! А люди так проводили досуг, таким увлекались и вот на что тратили деньги. Это голландское цветоводство ведь тоже изменило облик и культуру Европы.

И опять же возвращаюсь к американцам, их меценаты, по идее, должны теперь финансировать археологические раскопки, как Шлиман и Карнаван, содержать на свои деньги крупные зоопарки и собирать зверей по всему миру, содержать на свои средства прекрасный, но не дающий доходов театр, создавать музеи и передавать их государству или хотя бы пускать туда всех интересующихся, финансировать научные экспедиции и т.п. Я имею в виду: делать что-то бескорыстно, не рассчитывая получить прибыль, и прсвятить жизнь любимому увлечению, если есть такая возможность. Вот про богатых арабов такого толка я слышал. А как насчет американцев (Хаммера не предлагать). Гугенхайм? Я просто не знаю, но хотел бы.

Нет, что благотворительность там существует и еще какая, я знаю: больницы там, научные разработки в медицине, приюты для животных, гринпис, продюсирование фильма по любимой книжке или сценарию приятеля и т.д. Но я имею в виду именно что-то культурологическое, когда страстное увлечение приводит к настоящим культурным открытиям, явлениям в искусстве и определяет облик мировой культуры. Ну как Савва Морозов и система Станиславского, Шлиман и найденная Троя, римские папы и открытие античного искусства, голландцы и селекция в цветоводстве, Людвиг Баварский и Вагнер и т.п. Страсть должна быть непременно - как у русских купцов к театру, и вкус, конечно, и довольно высокая культура. Человек, который вырос на комиксах и блокбастерах на них и станет состояние спускать при случае.

Или сейчас уже частные благотворители просто не заметны на фоне грантов от корпораций, государственных программ и т.п.? Но ведь там особо много и не надо - иногда одной страсти достаточно и даже среднего достатка, чтобы что-то такое невероятное найти для вечности. Государства и корпорации на то, что пока кажется пустяками и блажью денег тратить не станет, у них другие заботы. Вот цари могли бы (спасибо им за любовь к дворцам, своим портретам и балету).

Все же, по-моему, это протестантская этика не дает им заниматься всякими глупостями. Ну типа ухнуть все семейное состояние на поиск Атлантиды? Правда, для этого как раз большой культуры не надо, но даже из этого мог бы случайно Шлиман получиться.

Вот че, я понял! Тут нужна встреча мецената и гения с безумными идеями.



* * *
Постмодернизм и то, что за ним. Конспект лекции Секацкого

2-3 десятилетия П. определял эпоху как нечто свежее, с горячими сторонниками. Постмодернизм можно сейчас считать законченным, он исчерпал рамки собственного времени, потому что уже сказал, что собирался. Теперь уже не он определяет нынешнее искусство. Остались лишь некие реликты. Значит, можно уже взглянуть на него как на целое.

В основе постмодернизма лежала французская философия уставшего структурализма. Признаки постмодернизма: цитатность, коллаж, преколлаж, ассамбляж, автореференция (отсылка напрямую к миру запрещена р вместо этого - отсылка к тексту, отсылка к отсылке). Возвращение игры в бисер, но без духовных практик. Высокая степень защищенности автора. Он впервые оказался неуязвим, поскольку критические стрелы улетают в пустоту. Невозможно спросить об этической позиции автора, запрещено. Играть с тоталитаризмом, как с уже побежденным и безопасным. Обежвреженность, дистиллированность и автореференция. - вторичные признаки. Простые детские вопросы, типа, а что думаете вы, а хорошо ли это, каким вы видите мир - в постмодернизме остаются без ответа принципиально. Тарантино протипоставляет киночувствие самочувствию. Наивно сопереживать его героям - зритель сразу попадается в расставленную ловушку. Самый страшный грех - наивность, прямота и прямодушие.

Но все приедается. Нет такой игры, которая бы не наскучила. И слишком мала ставка - слишком защищен художник, который ни за что не собирается отвечать. И главное, что провисает - потеря художником своей авторизации, когда ссылка наи
Искусство изначально несет в себе некое связеннодействие, и художник является демиургом, готовым отвечать за созданный им мир. Его ставки очень высоки. А постмодернизм это отключил - поэтому там все невсерььез. Основные игроки в нем были профессора университетов, психоаналитики и галерейщики, арт-менеджеры - т.е., некие посредники, которые к искусству относились оценочно и теперь сами захотели устанавливать свои правила. Наконец-то исключено жертвенное начало, отождествление искусства и судьбы, автотравматизм автора.

И вот это все себя исчерпало. На смену легкой игровой защищенной территории постмодерна приходит нечто иное, что восстанавливает высоту ставки и ее серьезность. Наступающий концептуализм прежде всего предельно серьезен: иллюзионизм резко стал никому не нужен. Послание должно быть внятно каждому: нет расизму, спасем китов, нет произволу полиции. И теперь художник предъявляет свой образ жизни прозрачно, как свое право на художественное высказывание. "Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан".
Уличное искусство с самыми простыми посланиями, заставляющие зрителя проявить солидарность с какой-то незамысловатой идеей: типа, поддержать слабослышащих, польских кастарбайтеров и т.п.

В разных видах искусства он задержался по-разному. Первым отошло изобразительное искусство.
Дольше всего он задержался в политике - неуязвимость, ускользаемость от прямых отсылок. Евробюрократия и класс полит. постмодерна целиком замкнутый сам на себя. Но рушится уже и они. Химерные элиты, ссылающиеся друг на друга, политкорректность, отрицающая прямое высказывание, - эта игра уже стала немодной. Вернуться к чему-то наивному, прямому, но ответственному, реальному. Таких, как Трамп, будет все больше. Но пока еще не вполне ясно, к чему же новое искусство будет призывать.

Художнику не надо, чтобы его оберегали, ему надо выйти без посредников и сыграть "до полной гибели всерьез". Но сейчас новое искусство пока решает заемные, заказные задачи, которые ставит им политика - решение политических задач средствами искусства. Ворох политических перформансов - это промежуточное состояние искусства. Во всем видна принципиальная несостоятельность.

И неизбежный реванш уже виден. Массы арт-пролетариата скажут свое слово. И в конце концов, художник сам будет определять свое задание и сам станет подключаться к священным источникам.
М.б. получится неоязычество, возобновление жертвоприношений. Это будет идти в противовес легковесного безответственного постмодернистского искусства как обезвреженного и дешевого товара. Возможно, будет создание собственных алтарей. М.б., художник будет иметь выход к большим проектам переустройства мира. Введение художественной ответственности за мир и историю. Искусство будет возвращать себе призвание, значимость, смысл, допуск к демиургии.

* * *
Понравилось в ленте:
"Приступ лени на Казани"
"Граната, вы браслет"

* * *
ЯД ДЛЯ ФЕЙ, Мексика, режиссер: Карлос Энрике Табоада.
Хорошее кино. Еще интересно было на Мексику тех лет посмотреть. Такое впечатление, что латинского там больше, чем в Европе - церкви, кладбища, палаццо. Но и у них все разрушается, осыпается, зато живое. И везде следы рококо - мебель, фарфор. Много наивной пестроты: изрзцовые лестницы, витражи из молочного стекла с рисунком, ковры, расшитые скатерти. Походу, девочек и женщин откармливали тогда, как поросят.
Этот хоррор про детские страхи и детскую жестокость. Взрослых лиц оператор не показывает специально - только затылки, спины, руку с ярким маникюром, туфельки на лестнице... Все равно взрослые ничего не могут сделать ни с кошмарами ночью, ни с отношениями двух подруг днем. Единственное взрослое лицо - мертвой учительницы мужыки, сперва ее мертвые глаза, потом лицо в гробу, а потом открывающиеся мертвые глаза. Фильм прекрасно сделан.