Городской дневник

[bushunchak]

Торопливые затяжки
холода и мрака -
они тоже голову кружат.

Новый Арбат стал одним из самых убогих мест Москвы. Эти уродские высотки дряхлеют и становятся уродливей с каждым месяцем, скоро будут годиться только как декорации для зомби-апокалипсиса - выбитые окна, хруст стекла на бетоне, закопчёные пожарами этажи... Это будет хотя бы стильно, а больше ничего с ними не сделать. "Вставная челюсть Москвы", советский нищебрлдский Манхеттен. Сталинские дома рядом на Садовом смотрятся архитектурными шедеврами и прочными, как пирамиды. Все остальное тоже убого - эти рекламные экраны во весь дом на кинотеатре "Октябрь" и Доме книги, вообще избыток уродливой рекламы (потому что надо же чем-то прикрыть эти уродливые здания), ломбарды, букмекерские конторы и какие-то поганые дискотеки - прямиком из 70-х. В общем, я думаю, надо его сносить и построить там что-то поприличнее, вроде парка Зарядье. Жилые дома покрасивее, покомфортнее, побольше деревьев, пешеходные зоны. От уничтожения Нового Арбата мировая культура не потеряет ни грана.

Не распахнуть полузакрытых глаз:
Полусвет и полутьма,
Полужизнь и полусон.

Сон. Я просыпаюсь в пустой комнате, где кроме кровати только огромный кофр. Я уверен, что там труп, мне даже кажется, что я запах чую (правда, походу, это был запах горохового супа из тошниловки на первом этаже). Поэтому я переместился в студию, забитую кинопленкой. Начал просматривать (еле вставил пленку в аппарат, завязывал концы бантиком и пр.). Там оказался некий роман врассыпку, который меня очень увлек, но на каждой пленке было не больше абзаца, повторяющегося разным шрифтом, а на некоторых - мультяшный черно-белый гусь в котелке и с тросточкой, отплясывает и кланяется. И я никак не мог уловить смысла.
Потом появились люди из контрразведки (я их не боюсь, я в снах часто их коллега). Они сказали, что если подключить аппарат к моей голове, то я смогу прочесть его целиком и даже пойму скрытый в нем, очень важный с точки госбезопасности смысл. Я безмятежно предоставил свои мозги на пользу общества. Но вместо книги у меня в голове стали мелькать какие-то шифровальные таблицы, и я тогда решил смысл сам выдумать, по наитию. Сложилось: "Золото вдоль дорог под подорожником и лопухами". Контрразведка меня поблагодарила и отправилась, видно, подкапывать подорожники. Да, они мне сказали, что кофр был приготовлен каким-то немецким шпионом для моего трупа, но они шпиона обезвредили.

В целом, пустяк, просто кинцо, без особых эмоций.

Время по ночам
От лунного апельсина
отламывает дольки.


* * *
Про музыку:
ЭДИП, опера Джордже Энеску. Постановка Важди Муавада, Парижская опера.

Поют Кристофер Мальтман, Екатерина Губанова, Анна Софи фон Оттен, Лоан Нуари.

Постановка ну очень крутая, костюмы роскошные - у мужчин рога из головы растут, у некоторых - трава, у женщин, - кусты роз, смотрится потрясающе. У беременных светящиеся животы. При таких костюмах декорации, в общем, не нужны, их и нет, только экран вместо задника, где птичьи стаи мечутся в сумерках.
Вот музыка так себе, и запись кривая, микрофоны плохо расставили: голоса певцов плохо слышны, оркестр все глушит.

Про кино:
DIVA DOLOROSA - док. фильм о черном романтизме в немом кино. О прекрасных, порочных и несчастных героинях синематографа, нарезка восхитительно красивых кадров из итальянских фильмов нач. ХХ века. Роскошь, наряды, красивая жизнь, страсть (кстати, оргазм ч автомобиле, дама при этом вгрызается в розу и ест ее). Все другое было. Роскошь роскошнее, пластика свободнее и не спортивная, у женщин круглая спинкс, движения могут быть и трогательно неловки и пафосно картинны, при поцелуе откидывают шею на отрыв до предела и поднимают высоко локоть, наверно, чтобы грудь лучше вырисовывалась. Эмоции - открыто показывают печаль на людях, уязвимость. Женщины намного женственнее, хотя тоже нелепы. Мужчины сплошь миловидны, все - конфетки и куколки.

БЬЮТИФУЛ, Испания, 2009, реж. Алехандро Иньярриту.

Бардем тут красивый и играет потрясающе, и его жену играет чудесная актриса, очень талантливая и обаятельная. Хороший добрый фильм, хоть и мрачный максимально.