Я не червонец, чтоб быть любезен всем
СУБКОМАНДАНТЕ МАРКОС
Писатель, революционер, 53 года, место проживания неизвестно
Правила его жизниДа, Маркос — гей. Маркос — это гей в Сан-Франциско, черный — в Южной Африке, мексикашка — в Сан-Исидро (американский город на границе с Мексикой. — Esquire), анархист в Испании, палестинец в Израиле, индеец майя на улицах Сан-Кристобаля, еврей в Германии, цыган в Польше, индеец мохок в Квебеке, пацифист в Боснии, одинокая женщина в метро после десяти вечера, крестьянин без земли, бандит в трущобах, безработный рабочий, несчастливый студент и, конечно, запатиста в горах. Маркос — это все угнетенные, оскорбленные и задавленные меньшинства, которые восстают и говорят: хватит.
Никому не требуется разрешение, чтобы быть свободным.
Свобода похожа на рассвет. Многие предпочитают в это время поспать, но есть те, кто просыпаются еще ночью, чтобы ничего не пропустить.
Мы просто обязаны заставить всех, кто имеет власть, чувствовать себя некомфортно.
Мне все равно, кто победит на ближайших выборах. Потому что кто бы это ни был — он будет свергнут.
Мы хотим, чтобы мир был устроен так, что в нем могли бы существовать самые разные миры.
Я тот, кто я есть, и вы те, кем вы являетесь. Так давайте же построим мир, где и я, и вы сможем оставаться сами собой и где ни я и ни вы не будем иметь право заставлять других становиться подобными нам.
В конце концов, культура похожа на растворимый кофе: ее легко растворить, и она может быть одноразовой. Но все же культура — это не кофе.
Я много читаю. Раньше в армии все свободное время использовали для чистки оружия, но поскольку наше оружие — слово, а я чувствую постоянную зависимость от этого выбора, я должен быть наготове в любой момент.
Мы не рождены для того, чтобы убивать, или для того, чтобы быть убитыми. Только для того, чтобы быть услышанными.
Война — это круг: как и у круга, у нее не бывает ни начала, ни конца.
Власть — опасная штука: от нее начинает подгнивать кровь.
Настоящая жизнь не подразумевает долгосрочного планирования.
«Прощай» лучше говорить сразу, как пришел. Тогда расставание не будет таким горьким.
Смерть — это не больно. В отличие от забвения.
Простите за беспокойство, но это революция.
ПАБЛО ЭСКОБАР
Предприниматель, наркобарон, убит в возрасте 44 лет в Медельине (Колумбия)
Правила его жизниЯ прекрасно понимаю, что вы все это напечатаете.
Я всегда утверждал: мое богатство никак не связано с наркотиками. Я скромный человек, занимаюсь экспортом цветов.
Тот, кому есть что сказать, всегда молчит.
Я знаю, что некоторым людям мой стиль жизни кажется чрезмерным, но что еще мне делать со своими деньгами?
Люблю быков, но больше всего мне нравятся автомобили. В моей семье вообще увлекаются скоростью. Например, мой брат (Роберто Эскобар. — Esquire) очень любит велосипеды, так что в какой-то момент я решил подарить ему этот велосипедный завод (Bicicletas Ositto. — Esquire) в Манисалеса.
В этой жизни я могу найти замену любой вещи, но я никогда не найду замену своей жене и детям.
Каждый человек для кого-то святой.
Я всегда поступал как человек долга, хотя кто-то и говорит, что я террорист. Но я считаю, что человек обязан сражаться за свою семью и свое имущество, и если для этого ему требуется оружие — пусть будет так. Разве я должен вести себя как конченый педик и позволить кому-то забрать у меня мое достоинство и честь?
Иногда мне кажется, что я слишком далеко зашел со всеми этими похищениями и взрывами.
Считайте меня богом. Потому что если мне кажется, что кому-то суждено умереть, он умирает в этот же самый день.
Не все ошибки могут быть прощены.
Даже боги иногда ошибаются.
Король может быть только один.
Не понимаю, почему все забывают о том, как много я сделал для бедных. Помните, меня называли Робин Гудом всех пайса (жители северо-западной части Колумбии. — Esquire)? Так вот, я очень горжусь этим. Даже люди из правительства не могут отрицать, что я сделал для бедных больше, чем все они вместе взятые за все их никчемные жизни.
Я предпочитаю сгнить в колумбийской земле, чем жить в американской тюрьме.
Америка — это двести миллионов идиотов, руководимых одним миллионом спецагентов.
Все империи построены на крови и пламени.
Нет ничего страшнее, чем поставить у власти человека с личными проблемами.
У всего на свете есть цена, и самое важное — это умение правильно ее определить.
Я очень хорошо знаю, как работает математика, но все же в моем мире невозможно отнять от девяти десять.
Деньги никогда не бывают чистыми.
Я заработал свое состояние и добился власти не для того, чтобы жить как чертова крыса.
С каждым годом все сложнее и сложнее предвидеть будущее.
Я смертельно устал прятаться и сражаться.
Никому не верь, особенно себе.
Нет ничего более ценного, чем данное обещание, и нет ничего более постыдного, чем его нарушить.
Лучший способ расправиться с врагами — перестать их замечать.
Ни одна тварь никогда не сможет меня поймать. Отсюда, из джунглей, я способен убить их всех. Поэтому все, на что они могут рассчитывать — это жалкий проигрыш.
Смерть нельзя обмануть, но с ней можно подружиться.
Когда ты мертв, тебе уже нечего бояться.
Ты никогда не узнаешь, какая пуля тебя убьет. Ведь на пулях не пишут имена.
Я не слишком-то хорошо пишу письма. Так устал от этой гребаной пишущей машинки! Она сводит меня с ума. Наверное, я должен позвонить семье — они только что вернулись из Германии. Так что я говорю вам: прощайте и берегите себя.
Все, что я хотел, — это сделать Колумбию лучше.
Пока существует рай, я могу на него рассчитывать.
Писатель, революционер, 53 года, место проживания неизвестно
Правила его жизниДа, Маркос — гей. Маркос — это гей в Сан-Франциско, черный — в Южной Африке, мексикашка — в Сан-Исидро (американский город на границе с Мексикой. — Esquire), анархист в Испании, палестинец в Израиле, индеец майя на улицах Сан-Кристобаля, еврей в Германии, цыган в Польше, индеец мохок в Квебеке, пацифист в Боснии, одинокая женщина в метро после десяти вечера, крестьянин без земли, бандит в трущобах, безработный рабочий, несчастливый студент и, конечно, запатиста в горах. Маркос — это все угнетенные, оскорбленные и задавленные меньшинства, которые восстают и говорят: хватит.
Никому не требуется разрешение, чтобы быть свободным.
Свобода похожа на рассвет. Многие предпочитают в это время поспать, но есть те, кто просыпаются еще ночью, чтобы ничего не пропустить.
Мы просто обязаны заставить всех, кто имеет власть, чувствовать себя некомфортно.
Мне все равно, кто победит на ближайших выборах. Потому что кто бы это ни был — он будет свергнут.
Мы хотим, чтобы мир был устроен так, что в нем могли бы существовать самые разные миры.
Я тот, кто я есть, и вы те, кем вы являетесь. Так давайте же построим мир, где и я, и вы сможем оставаться сами собой и где ни я и ни вы не будем иметь право заставлять других становиться подобными нам.
В конце концов, культура похожа на растворимый кофе: ее легко растворить, и она может быть одноразовой. Но все же культура — это не кофе.
Я много читаю. Раньше в армии все свободное время использовали для чистки оружия, но поскольку наше оружие — слово, а я чувствую постоянную зависимость от этого выбора, я должен быть наготове в любой момент.
Мы не рождены для того, чтобы убивать, или для того, чтобы быть убитыми. Только для того, чтобы быть услышанными.
Война — это круг: как и у круга, у нее не бывает ни начала, ни конца.
Власть — опасная штука: от нее начинает подгнивать кровь.
Настоящая жизнь не подразумевает долгосрочного планирования.
«Прощай» лучше говорить сразу, как пришел. Тогда расставание не будет таким горьким.
Смерть — это не больно. В отличие от забвения.
Простите за беспокойство, но это революция.
ПАБЛО ЭСКОБАР
Предприниматель, наркобарон, убит в возрасте 44 лет в Медельине (Колумбия)
Правила его жизниЯ прекрасно понимаю, что вы все это напечатаете.
Я всегда утверждал: мое богатство никак не связано с наркотиками. Я скромный человек, занимаюсь экспортом цветов.
Тот, кому есть что сказать, всегда молчит.
Я знаю, что некоторым людям мой стиль жизни кажется чрезмерным, но что еще мне делать со своими деньгами?
Люблю быков, но больше всего мне нравятся автомобили. В моей семье вообще увлекаются скоростью. Например, мой брат (Роберто Эскобар. — Esquire) очень любит велосипеды, так что в какой-то момент я решил подарить ему этот велосипедный завод (Bicicletas Ositto. — Esquire) в Манисалеса.
В этой жизни я могу найти замену любой вещи, но я никогда не найду замену своей жене и детям.
Каждый человек для кого-то святой.
Я всегда поступал как человек долга, хотя кто-то и говорит, что я террорист. Но я считаю, что человек обязан сражаться за свою семью и свое имущество, и если для этого ему требуется оружие — пусть будет так. Разве я должен вести себя как конченый педик и позволить кому-то забрать у меня мое достоинство и честь?
Иногда мне кажется, что я слишком далеко зашел со всеми этими похищениями и взрывами.
Считайте меня богом. Потому что если мне кажется, что кому-то суждено умереть, он умирает в этот же самый день.
Не все ошибки могут быть прощены.
Даже боги иногда ошибаются.
Король может быть только один.
Не понимаю, почему все забывают о том, как много я сделал для бедных. Помните, меня называли Робин Гудом всех пайса (жители северо-западной части Колумбии. — Esquire)? Так вот, я очень горжусь этим. Даже люди из правительства не могут отрицать, что я сделал для бедных больше, чем все они вместе взятые за все их никчемные жизни.
Я предпочитаю сгнить в колумбийской земле, чем жить в американской тюрьме.
Америка — это двести миллионов идиотов, руководимых одним миллионом спецагентов.
Все империи построены на крови и пламени.
Нет ничего страшнее, чем поставить у власти человека с личными проблемами.
У всего на свете есть цена, и самое важное — это умение правильно ее определить.
Я очень хорошо знаю, как работает математика, но все же в моем мире невозможно отнять от девяти десять.
Деньги никогда не бывают чистыми.
Я заработал свое состояние и добился власти не для того, чтобы жить как чертова крыса.
С каждым годом все сложнее и сложнее предвидеть будущее.
Я смертельно устал прятаться и сражаться.
Никому не верь, особенно себе.
Нет ничего более ценного, чем данное обещание, и нет ничего более постыдного, чем его нарушить.
Лучший способ расправиться с врагами — перестать их замечать.
Ни одна тварь никогда не сможет меня поймать. Отсюда, из джунглей, я способен убить их всех. Поэтому все, на что они могут рассчитывать — это жалкий проигрыш.
Смерть нельзя обмануть, но с ней можно подружиться.
Когда ты мертв, тебе уже нечего бояться.
Ты никогда не узнаешь, какая пуля тебя убьет. Ведь на пулях не пишут имена.
Я не слишком-то хорошо пишу письма. Так устал от этой гребаной пишущей машинки! Она сводит меня с ума. Наверное, я должен позвонить семье — они только что вернулись из Германии. Так что я говорю вам: прощайте и берегите себя.
Все, что я хотел, — это сделать Колумбию лучше.
Пока существует рай, я могу на него рассчитывать.
@темы: Если дело дойдет до виселицы, пусть на ней болтаются все
-
-
29.01.2012 в 13:45-
-
29.01.2012 в 14:23