воскресенье, 02 июня 2013
Абсолютный шедевр всех времен и народов – «Фаэтон» Еврипида. Я прочел и с ума сошел от восторга.
Гелиос о Космосе:
«с ума сводящая бездонность
нависшего над нами тяжкого пространства
и головокружительная высота
под нами: горы, континенты, океаны!
Ты что же думаешь: там города и страны,
и боги в развевающихся одеяньях?
Там пустота и ветер, больше ничего!
Лишь дальние созвездия во мраке блещут:
Стрелец из лука в горло целится твоё,
протягивает Рак звенящие клешни,
и Лев убийственными скалится резцами,
и Скорпион мясистое сгибает жало.
Ты, словно ломтик хлеба, в космос окунёшься
и, весь пропитанный густым его вином,
исчезнешь в пасти ненасытной чёрной бездны.»Тут еще много разных цитат, хотя по-хорошему надо бы все переписать, потому что там гениально все
Совершенно модернистское о конях:
«Каждый глаз круглится, как зеркало
бронзовое, до блеска начищенное,
полное небом и временем,
каждая грива изгибается лирой
казнённого музыканта.»
Надеюсь, что Анненский здесь не слишком много отсебятины вставил. Впрочем, «Персы» Тимофея еще куда больший модернизм, Хлебников чистый.
Фаэтон, упавший с неба, «выпал, как факел из голубой ладони».
А когда солнечная колесница полетела к земле, все сжигая: «Вдали уже трава дымиться начала и раздавался жуткий крик гиппопотамов, живьём варящихся в озёрах закипевших»... «Упал на дно ломающейся колесницы, взмывавшей выше, выше огненным комком, сдирая кожу света с чёрного пространства. На землю стали падать капли смоляные, сочась из тела исцарапанного ночи. … Колесница тут кругами вниз полетела, укрупняясь, оставляя на палевом холсте багровый влажный след, как на картине, намалёванной безумцем.»
А еще в "Фаэтоне" Еврипид как будто об Александре пишет. Это поздняя трагедия, наверно, он в это время уже жил в Македонии, может, предчувствие веяло в воздухе, ведь так просто Александры не рождаются:
Фаэтон, который еще не знает, что он сын Гелиоса, а не царя Меропа:
- Однако я любви не чувствую к нему,
и к этому дворцу, в котором беззаботно
провёл я детство, глубоко я равнодушен.
Как странно… На моём бы месте многие
счастливцами себя считали, я же всё
брожу, как неприкаянный, с отцом ругаюсь.
То кажется мне, я большего достоен:
каких-то замков, облаков, каскадов света,
взмываний вверх под шелестящим сводом крыл,
то чувствую, что не могу я в жёны взять
дочь бога. Как всё проще в поле, на охоте:
вот лань, вот конь, вот лук. Скачи, дыши, стреляй.
А здесь я не могу схватить себя руками
своей души. Стоит она и воздух ловит.
Себе стрелу напоминаю я без лука:
остра, тонка, но совершенно бесполезна.
А, может, правду мама говорит, что я –
сын Гелиоса? Может, правда полубог я?
Нет, в это трудно мне поверить. Почему же
молчал так долго мой божественный отец?
Наверно, я ему совсем не нужен был,
о полукровках боги часто забывают…
Гелиос о Фаэтоне: «Я семенем своим Климену оделил И вырос из него божественный ребенок. Себе не находил он места на земле, Метаний духа своего не постигая. Из солнца было сердце соткано его, И в клети плотяной тоскливо было сердцу… Средь смертных может жить лишь смертный или бог, А смешанная кровь здесь не найдет покоя. Ты слишком был силен для этого дворца и слишком немощен для бешеной лазури. Божественную искру плоть не остановит, - она взлетит, Порвет все путы и взлетит Хоть на мгновение. И остальная жизнь уложится в единой точке Наивысшей».
@темы:
Александр,
О книгах,
Цитаты