Алданов о Лоуренсе в юности

среда, 06 ноября 2013

19:26

Я не червонец, чтоб быть любезен всем

Нравится мне как Алданов пишет о Лоуренсе Аравийском. У него хороший такой, скептический, но не осуждающий взгляд.

- Роберт Грейвс утверждает, что Лоуренс прочел в Оксфорде всю университетскую библиотеку, а именно пятьдесят тысяч томов: читал ежедневно шесть книг! Справка точная: ровно шесть книг регулярно каждый день или, вернее, каждую ночь. Правда, счет как будто не выходит: он мог, таким образом, прочесть за время своего пребывания в университете, включая все праздники и даже лишний день високосного года, 6576 книг, а никак не 50 000; кроме того, «вся университетская библиотека» Оксфорда состоит не из 50 000 томов, а из миллиона с четвертью.

- Лоуренс писал Грейвсу: «Когда вы поедете в Реймс, никого с собой не берите. Сядьте у шестой колонны с запада в южной части бокового свода и оттуда взгляните в просвет между четвертым и пятым столбом, на третье с севера окно трифория...»

Я думаю, по этим нескольким черточкам портрет достаточно ясен: оригинальничающий молодой человек, «ни на одно земное существо не похожий». «Вы ужасть как бизарны!» — говорит советница Фонвизинскому герою. Ясно и то, что оригинальничал юный Лоуренс вполне безобидно, — отчего же не гулять ночью по оксфордскому двору и не сидеть у шестой колонны с запада в южной части Реймского собора? Байрон, Лермонтов скандалили в молодости гораздо хуже. Важно то, есть ли у человека еще что за душой. Лермонтов в жизни не так уж отличался от поручика Соленого. Но он, кроме того, был автором «Героя нашего времени».

- Как сообщает биограф, выяснилось, что в Лоуренсе сидит «бедуин, влюбленный в терпкость пустыни».

Не будем долго спорить. Возможно, что для арабов Лоуренс в самом деле «Князь динамита» и «Мировой Дьявол», — кто их, арабов, разберет? Но когда английский биограф совершенно серьезно утверждает, что уроженец провинциального валлийского городка, воспитывавшийся в хорошей средней школе и в Оксфордском университете, по природе самый настоящий бедуин, то некоторое сомнение закрадывается и в доверчивую душу.

Выскажем более простое предположение. Лоуренсу была с юных лет свойственна мизантропия. Избранный им вид оригинальности очень ее усилил. Сильна была и жажда приключений: Байрон в нем отлично уживался с Майн Ридом. Вероятно, с годами все это прошло бы и он стал бы мирным профессором Оксфордского университета по кафедре средневековой архитектуры. Вышла, однако, неожиданность. Мировая война.

- Байрон, потеряв любовь к жизни, убедил себя, что влюбился в греческую свободу. Лоуренс влюбился в идею освобождения Аравии, — надеюсь, освобожденная Аравия доставляет ему сейчас полное удовлетворение и тихую радость. Как бы только он не увлекся менее безобидным делом. Когда в обладателе художественной натуры просыпается искатель приключений, он становится опасным человеком.

:ps: