16 июня, понедельникДень рождения Чижа, два года ему исполнилось, я его очень люблю, а он надрывает мне сердце, когда просится к Ольге на ручки, а не ко мне. Дрессировке не поддается, хотел я его выучить прыгать через обруч, так не скачет. Вырос парень, стал похрапывать, азартно облаивать чужаков, Боне еще делает формальные реверансы, но совсем его не слушается: лезет на его постель, в его миску. Правда, и таскается за ним, как поросенок за свинкой - был бы у Бони хвост подлиннее, Чиж бы его за хвост бы хватал и так и ходили бы паровозиком.
Еще штук десять фотографий Чижа и Бони
* * *
Сон.
Еще один повторяющийся ландшафт. Измененный Арбат, уступами спускающийся к Смоленской площади, крутые спуски, длинные каменные и железные лестницы. Внизу поперек дороги - магазин "Табак" - туда врезаются разогнавшиеся велосипедисты и скейтбордисты. Я тоже туда захожу, там что-то старинное и очень дорогое, вроде лавки колониальных товаров, господа в котелках и перчатках нюхают сигары.
Выше - модный кабак в промышленном здании из красного кирпича, весь расписанный граффити, там знакомый марокканец предлагает мне покурить, но я покупаю у него абсент, и рядом сидим, я жгу сахар в абсент, а он крутит себе жгут на руке. Дом Андрея Белого ярко розовый и весь смят и скособочен, чтобы усидеть на крутом холме. Задворки театрального училища, глухая стена, грохочущие пожарные лестницы - на них курят, под ними обжимаются, им на головы летят пепел и окурки. * * *
Как же музыка слипается с воспоминаниями! Услышал сейчас казачье: "Тут все денежки пропьёте, с чем на тихий Дон пойдёте?" - и сразу вспомнил пушки дома Инвалидов, чахлый сквер с велосипедной стоянкой, рогатку двух шумных богатых улиц, куда я не пошёл, и начало улицы Гренель, куда меня внезапная ностальгия погнала посмотреть на российский флаг над посольством.
А потом - "Андалузская ночь так была хороша" - и ночную улицу вниз от Биржи, а я так устал, что последним в кафе сидел, пил винцо и встать не мог, а по всей улице китайцы закрывали свои магазинчики. - "И порою спадала с крутого плеча от биения сердца мантелья"... Чем чуднее контраст, тем сильнее врезается в память.
* * *
Синиярв. Настольная книга писателя. - 6/10
Вдохновляющая книжка. Цитаты о писательстве, очень много толкового, мне понравилось. Больше всего цитируются Фолкнер, Генри Миллер, Хемингуэй и т.д.
17 июня, вторник
Бестужев-Марлинский. Письма из Дагестана. - 7/10
В последнее время мне нравится читать писателей второго ряда 19 века.
Гейне. Флорентийские ночи. - 10/10
Прекрасная, таинственная книжка, полная свободы, выдумки и недосказанности. Ни начала, ни конца, - и это так волнует, как взгляд в чужое окно, где происходит что-то непонятное и увлекательное. Неудержимые фантазии, неврастеничность, воображаемые любови к статуям и мертвым, и виденья во время музыки, и странно-дружеские отношения с капризной чахоточной женщиной, и чудный юмор - все ужасно близко и прекрасно.
* * *
Кто-то странный скрипит в темноте. Птица-Буратино. Длиннющий клюв, глухой нечистый звук голоса, весь в заусенцах, не песенка, а фигня какая-то: "А роза упала на лапу Азора" и так триста тыщ раз.
Холодно, нормальные птицы не поют, цветы не пахнут, зато цветут дольше - жара давно бы все сожгла, а так жасмин еще крепко стоит, хоть и в ворохе опавших лепестков, и растрепанные пионы, и ирисы, которые, на мой взгляд умирают, скорее, как животные, чем как растения - скручиваются в холодный и влажный гниющий трупик цветка. А все другие по Хлебникову - "когда умирают травы - сохнут".
18 июня, среда
Солнце ослепительное и холодное, как над сугробами. Ледяное утро. Надо сюда ушанку привезти. Пишу в перчатках, блин, как какой-нибудь троцкист в Туруханском крае, свет еще выключают, так что при керосиновой лампе иногда сижу. Еще пенсне нужно, перевязанное веревочкой, для полноты образа, и тихонько под нос напевать "Вихри враждебные веют над нами". Прочувствовал всей душой, зачем в старые времена люди ночные колпаки надевали - даже сны замерзают. - Приснилась Ольга, строго сказала: "Всё, это решительный поворот к окончательной зиме, больше, чем +2 никогда не будет".
Прямо перед окном висит облако: химера, распускающая крылья, с кошачьей остроухой головой. Отвернулся записать, когда посмотрел снова - химера исчезла, остался покойник в гробу - задранный в небо нос, кадык, руки, сложенные на животе. Пока писал, голову оторвало и унесло влево. Всё, вместо этого, изменчивого облака в центр неба въехала такая классическая пухлая тучка с темным подбрюшьем, формами вроде подушки и только жульническим усилием воображения в ней разглядел коленопреклоненного мужика в чалме.
* * *
Люблю Керсновского: "Рационализм и материализм засорили русскую военную мысль."
В другой книжке попалась правильная формулировка: "Мерзкий бог Успеха".
* * *
А. Салтыков. Путешествие в Персию. - 10/10
Замечательная книжка, в какой-то степени, эталон для травелогов. Описания чудесные и очень личностные, с юмором, но никакой мелочности, широкая картина, шутя, о многом полезном мимоходом рассказывает. И очарователен сам автор, светлейший князь, - легкомысленный и капризный ипоходрик с арахно- и инсектофобией и бездной иронии.
Борис Зайцев. Преподобный Сергий Радонежский. - 7/10
Мне кажется, Зайцев по своему вкусу добавил преподобному Сергию холодка, покоя и упорядоченности. Но книжка хорошая, мне нравятся так написанные жития - с желанием понять.
Евгений Боратынский. Сумерки. - 9/10
Великолепные стихи. Стоит продраться сквозь застывшие формулы начала 19 века - и сухой остаток просто потрясающий.
19 июня, четверг
Сон. Наши дни. Двое в лодке поссорились. Один другого скинул в воду и тот вроде бы утонул.
Время вигингов. Два викинга Итан и Хаген ловят селёдку и вытаскивают из воды того утонувшего. Он жив и сообщает, что он поляк. Итан и Хаген ссорятся: ограбить его, убить или в рабы взять - и один другого сталкивает с лодки.
Тут я проснулся, но догадываюсь, что утонувший выплывет в нашем времени вместо поляка, и так далее, сказка про белого бычка.
* * *
Соломон Волков. Диалоги с Бродским. - 7/10
Я большего ждал. Больше метафизики. Но тут, наверно, от интервьюера зависит. Разговоры Бродского с Рейном по телевизору мне показались интереснее. Но все равно приятно было читать, правда, всё о жизни в лоб, а не о стихах.
Стивен Чбоски. Хорошо быть тихоней. - 5/10
Нормальная подростковая школьная книжка, читать легко. Финал рассердил - фрейдизм для домохозяек, "будь честным с самим собой" и типа если ты несчастен, то психоаналитик нароет детскую травму и ты снова поскачешь по жизни, счастливый, как поросёнок под Рождество. С "Над пропастью во ржи" зря сравнивают, тут конфликта нет и хэппиэнд дурацкий - "и тебя вылечат, и меня вылечат". Да и вообще уровень не тот. Но ГГ симпатяга и обычных школьно-американских штампов нет.
Аберкромби. Лучше подавать холодным. - 8/10
Эталонное тёмное фэнтези, понравилось. На мой вкус, куда лучше Мартина. И при всей чернухе у него более или менее хорошие концы.
@темы:
О книгах,
Картинки,
Жизнь,
Сны,
Цитаты
. Наши дни. Двое в лодке поссорились. Один другого скинул в воду и тот вроде бы утонул.
хммм... весьма похоже на некую легенду или притчу.
именно! напрашивается мысль, что должен быть еще какой-то момент, объясняющий, отчего происходит этот замкнутый круг и как он может быть разорван.