Я не червонец, чтоб быть любезен всем
суббота, 30 июня 2012
Я не червонец, чтоб быть любезен всем
ШАРЛОТТ. Полицейский капеллан в американском городе Шарлотт (штат Северная Каролина) получил от руководителя департамента капелланов приказ, впредь во время богослужений на территории государственных учреждений не использовать имя Иисуса Христа, сообщает Charisma Media. Этого «требует новая политика» департамента».
Майор Джон Диггс предложил капеллану Терри Сартейну 24 часа для принятия решения, согласен ли он действовать в соответствии с новыми правилами. Капеллан, отслуживший 7 лет в департаменте, решил не временить с ответом. «Все, что я могу предложить, это Иисус Христос. Ни при каких обстоятельствах я не откажусь от имени Иисуса», — заявил Сартейн.
Пастор Терри Сартейн получил поддержку от многих частных лиц, но все же теперь ему, вероятно, грозит увольнение.
Случай Сартейна является одним из следствий проводимой Обамой политики «мультикультурного рая». Богослужения на территории государственных учреждений, в частности, департамента полиции Шарлота, теперь заканчиваются фразой «во имя Существа, присутствующего в этом помещении». Христианские порталы уже не раз отмечали тенденцию вытеснения Христианства из общественных мест и маргинализации христианских традиций, наблюдаемую в США последние 10 лет.
Майор Джон Диггс предложил капеллану Терри Сартейну 24 часа для принятия решения, согласен ли он действовать в соответствии с новыми правилами. Капеллан, отслуживший 7 лет в департаменте, решил не временить с ответом. «Все, что я могу предложить, это Иисус Христос. Ни при каких обстоятельствах я не откажусь от имени Иисуса», — заявил Сартейн.
Пастор Терри Сартейн получил поддержку от многих частных лиц, но все же теперь ему, вероятно, грозит увольнение.
Случай Сартейна является одним из следствий проводимой Обамой политики «мультикультурного рая». Богослужения на территории государственных учреждений, в частности, департамента полиции Шарлота, теперь заканчиваются фразой «во имя Существа, присутствующего в этом помещении». Христианские порталы уже не раз отмечали тенденцию вытеснения Христианства из общественных мест и маргинализации христианских традиций, наблюдаемую в США последние 10 лет.
Ссылка
Я не червонец, чтоб быть любезен всем
Как я за Италию болел, голос сорвал. Мне с детства нравится, как они поперечными передачами начинают раскачивать игру, как колыбель, и гипнотически медленно двигаются вперед, и вдруг Пирло, шизофренически созерцающий внутренним взором маленького будду в цветке лотоса или иероглиф «безмятежность», вдруг длинным прострелом посылает мяч в штрафную, прямо на ногу кому-то из нападающих - и тут мгновенный переход от дрёмы к острому и решающему действию - гол, угловой или снова все откатится назад и колыбелька закачается, как прибой, это тоже хорошо.Пирло юмористически пенальти забил, это чудесно было, и Буффонище героически взял другой - заслужил. На картинке - Буффон ликует, а на другой Пирло - он может!
Я итальяшек люблю, они никогда не забивают больше одного гола и играют от защиты, но смотреть на них интересно, а вот испанцы, суки, заморили скукой! Вилья их было взвинтил, заразил темпераментом шпаны из подворотни, но Вильи нет и они без него заморили всех скукой, как тараканов. За кого угодно болеть буду, лишь бы эти гады не выиграли. На хрен такой футбол вообще, если я, чтобы не заснуть, время от времени выскакивал то вприсядку плясать, то бой с тенью изображал, сам себя развлекал?И мне теперь главное, чтобы в финале испанцам вломили за такую игру. А кто - не так важно, я и немцев и итальянцев люблю. Но болел я за итальяшек и
Какой у них хороший негритенок, и как неожиданно появилось нападение - и Кассано и Монтоливо, хорошие ведь, раньше таких не водилось в Италии. Подтверждается кстати, что начинать с сокрушительных побед - дурная примета. Все удивляются - никто не верил в победу Италии. Гы-ы-ы, кроме меня. Как будто на чемпионатах всегда выигрывает тот, кого считают самым сильным. Очень редко. Вон Бразилия каждый раз на голову выше всех остальных, а чемпионы - все понемножку. Жалко Озила и Лёва. Бедные! А больше всех нравится Пирло, как он с видом лунатика озирается - "И где я? И ктой-то эти люди?" - и офигенно точные передачи. Вот он еще какой.
Я не червонец, чтоб быть любезен всем
Сон. Снилось, будто у меня роман с черноглазой блондинкой. Она красотка, но не в моем вкусе, глаза так намазаны, что будто там бетономешалка работала и мастерок каменщика. Гламурное кисо, но помогает мне в исторической работе (а я весь такой подающий надежды историк). Выяснила для меня в архивах и гордо сообщила, что в Венеции тоже выпекали хлеб-басман, и там тоже Басмановых можно найти, если поискать хорошенько. Их в Венеции, как донов Педров в Бразилии.
Самое интересное из сна: я доказывал в своей исторической работе, что Иван Грозный никак не мог найти Норвегию. Он знал о ее существовании, но не знал, где она находится, и посылал корабли, чтобы они ее искали. А норвежцы, завидев наши корабли, сразу прятались и делали вид, что их нет, или на крайний случай, что они - это Швеция.
Самое интересное из сна: я доказывал в своей исторической работе, что Иван Грозный никак не мог найти Норвегию. Он знал о ее существовании, но не знал, где она находится, и посылал корабли, чтобы они ее искали. А норвежцы, завидев наши корабли, сразу прятались и делали вид, что их нет, или на крайний случай, что они - это Швеция.
пятница, 29 июня 2012
Я не червонец, чтоб быть любезен всем
Последняя станция в Москве. Электричка проходит по высокой насыпи, по мосту - странное место, где внезапно исчезает все, кроме неба. Москва «сжимается, как воробей», размазывается по газону таким тонким слоем, что ее вообще не видно. Только что была, и нет - осталось одно огромное небо с гигантскими облаками во все стороны.
Всякие мелочи
воскресенье, 24 июня 2012
Я не червонец, чтоб быть любезен всем
Стоит целого кино, по-моему. И главный пацан хороший.
Я не червонец, чтоб быть любезен всем
Копирую из своего сообщества. Там еще куча всяких новых изображений Сашкиных из Интернета тыц
Я не червонец, чтоб быть любезен всем
Я не червонец, чтоб быть любезен всем
У Чорана много умного, но меня разозлило, что у него еще на удивление много неверного, пошловатого, капризного, логика хромает. Какие-то свои глупости делает аксиомами, а из них самоуверенно выводит все остальное. И волнуют его какие-то глупости. Опять же – система ценностей у меня другая, поэтому все его беды смешны. А то, что он мается от скуки – это, по-моему, вообще неприлично. Никогда этого не пойму.
А это то, что мне понравилось.
А это то, что мне понравилось.
- Древние с недоверием относились к успеху не только потому, что боялись ревности богов, но и потому, что опасались того внутреннего дисбаланса, которым всегда сопровождается любой успех. Поняв эту опасность, как высоко они поднялись над нами!
- Отказ — это единственный вид поступка, который не является унизительным.
- Слишком длинные рассуждения о сексуальности убивают ее. Эротизм — этот бич вырождающихся обществ — есть посягательство на инстинкт, организованная импотенция. Невозможно безнаказанно размышлять о подвигах, для совершения которых не нужны никакие размышления. Оргазм никогда не был событием философским.
- Мои книги, мое творчество… Гротескная сторона этих притяжательных местоимений. Все пропало, как только литература перестала быть анонимной. Декаданс начался с появления первого автора.
И еще немножко
- Отказ — это единственный вид поступка, который не является унизительным.
- Слишком длинные рассуждения о сексуальности убивают ее. Эротизм — этот бич вырождающихся обществ — есть посягательство на инстинкт, организованная импотенция. Невозможно безнаказанно размышлять о подвигах, для совершения которых не нужны никакие размышления. Оргазм никогда не был событием философским.
- Мои книги, мое творчество… Гротескная сторона этих притяжательных местоимений. Все пропало, как только литература перестала быть анонимной. Декаданс начался с появления первого автора.
И еще немножко
Я не червонец, чтоб быть любезен всем
Я тут читаю среди прочего книжку "Мифы Армении". Оказывается, в античной Армении был бог Тир, небесный писец, он покровительствовал знаниям и наделял умениями. Его храмы были и школой мастерства и прорицания. Кроме всего сказанного, более чем вероятно, что Тир был богом, препровождавшим души умерших в мир иной. Очень распространенное армянское проклятие «Чтоб писец его унес!» или «Писца на него нет!».
суббота, 23 июня 2012
Я не червонец, чтоб быть любезен всем
Я не червонец, чтоб быть любезен всем
Я не червонец, чтоб быть любезен всем
Я не червонец, чтоб быть любезен всем
- Эпоха бунтующих рабов, сменившая эпоху высокого «послушания» свободных людей.
- Подлинность сосредоточенности на внутренней жизни: одной, неповторимой у каждого человека, этой попытки – всегда! – вернуть время, зафиксировать счастье, этой печали о текучести, об уходе всего…
- Все время в какой-то "лирической волне", в светлой печали, точно в созерцании всего того, "что было и прошло…". И не уходит, а живет, наполняя сердце все более и более блаженной тяжестью… Август – "как желтое пламя"…
- (Шмеман о своей книге). Совсем не знаю, совсем, совсем – хорошо ли это или же плохо, нужно или не нужно. Одно знаю – это то, что я чувствую и думаю. Простая, по-своему освобождающая мысль: если то, что я чувствую и думаю, не нужно, или же уже давно всем известно, или слабо, поверхностно – ну что ж, тогда все это писание канет в небытие, и дело с концом. Писать, однако, стоит только свое ….
- (О Преображении) И такое ясное чувство: что все – и грехи, и сомнения наши – от измены внутри себя свету и радости, тому, что составляет всю суть этого удивительного праздника. "Земля вострепета…" Чувствовать этот "трепет" во всем: в словах, в вещах, в природе, в себе – вот и вся христианская жизнь, или, вернее, сама жизнь, христианством дарованная и даруемая.
- Молодость "живет", но не благодарит. А только тот, кто благодарит, знает жизнь.
- Ясность и красота этих – здесь уже первых осенних – дней, ярко-красных кленов. Очевидная для меня "одушевленность" природы, только совсем не "пантеистическая", а вся целиком состоящая в откровении именно Лица, Личности. И это так потому как раз, что природы нет "самой по себе". Она "становится" каждый раз, когда из-за нее, в ней, благодаря ей происходит встреча личности с Лицом, совершается "епифания".
- Я всегда любил "порядок" и "ритм", через которые только и можно воспринять "дары, которых мы не ценим за неприглядность их одежд", то есть в сущности – саму жизнь. "Освобождение от…" совершается только через "приятие"…
- Подлинность сосредоточенности на внутренней жизни: одной, неповторимой у каждого человека, этой попытки – всегда! – вернуть время, зафиксировать счастье, этой печали о текучести, об уходе всего…
- Все время в какой-то "лирической волне", в светлой печали, точно в созерцании всего того, "что было и прошло…". И не уходит, а живет, наполняя сердце все более и более блаженной тяжестью… Август – "как желтое пламя"…
- (Шмеман о своей книге). Совсем не знаю, совсем, совсем – хорошо ли это или же плохо, нужно или не нужно. Одно знаю – это то, что я чувствую и думаю. Простая, по-своему освобождающая мысль: если то, что я чувствую и думаю, не нужно, или же уже давно всем известно, или слабо, поверхностно – ну что ж, тогда все это писание канет в небытие, и дело с концом. Писать, однако, стоит только свое ….
- (О Преображении) И такое ясное чувство: что все – и грехи, и сомнения наши – от измены внутри себя свету и радости, тому, что составляет всю суть этого удивительного праздника. "Земля вострепета…" Чувствовать этот "трепет" во всем: в словах, в вещах, в природе, в себе – вот и вся христианская жизнь, или, вернее, сама жизнь, христианством дарованная и даруемая.
- Молодость "живет", но не благодарит. А только тот, кто благодарит, знает жизнь.
- Ясность и красота этих – здесь уже первых осенних – дней, ярко-красных кленов. Очевидная для меня "одушевленность" природы, только совсем не "пантеистическая", а вся целиком состоящая в откровении именно Лица, Личности. И это так потому как раз, что природы нет "самой по себе". Она "становится" каждый раз, когда из-за нее, в ней, благодаря ей происходит встреча личности с Лицом, совершается "епифания".
- Я всегда любил "порядок" и "ритм", через которые только и можно воспринять "дары, которых мы не ценим за неприглядность их одежд", то есть в сущности – саму жизнь. "Освобождение от…" совершается только через "приятие"…
о. Александр Шмеман
Я не червонец, чтоб быть любезен всем
Сон про машину Черчилля
***
От тепла, тишины, солнца, запаха жасмина и шиповника - такой восторг находит, что сердце болит.«Небо сияет, как ризы Господни» - Гоголь что-то такое писал, люблю его. И еще я счастлив, что норму свою в день пишу - по тысяче слов легко и вроде бы неплохо. Уже до черта всего написал.
На самом деле все равно любовь лежит где-то там, как камень на дне, тяжелая, и уже вросла в тину, водорослями и мхом покрылась - стала неотъемлемой частью экосистемы. Типа того.
Птицы верещат. Вот одна сидит теперь где-то недалеко и дует в свистульку с резким и неприятным звуком. Ребенка, если б он так свистел, сразу бы придушить захотелось, а от птиц - ничего, терплю, и не допрыгнешь до них. У нас здесь такие птичьи толковища постоянно. То вороны прилетят с сороками разбираться целой стаей, то вдруг синицы опустились на яблони, тоже целый батальон синиц, и звенят стеклянными голосами. Сороки к ним и не лезут, издалека смотрят.
«Вечерний, сизокрылый, непобедимый свет…»
***
От тепла, тишины, солнца, запаха жасмина и шиповника - такой восторг находит, что сердце болит.«Небо сияет, как ризы Господни» - Гоголь что-то такое писал, люблю его. И еще я счастлив, что норму свою в день пишу - по тысяче слов легко и вроде бы неплохо. Уже до черта всего написал.
На самом деле все равно любовь лежит где-то там, как камень на дне, тяжелая, и уже вросла в тину, водорослями и мхом покрылась - стала неотъемлемой частью экосистемы. Типа того.
Птицы верещат. Вот одна сидит теперь где-то недалеко и дует в свистульку с резким и неприятным звуком. Ребенка, если б он так свистел, сразу бы придушить захотелось, а от птиц - ничего, терплю, и не допрыгнешь до них. У нас здесь такие птичьи толковища постоянно. То вороны прилетят с сороками разбираться целой стаей, то вдруг синицы опустились на яблони, тоже целый батальон синиц, и звенят стеклянными голосами. Сороки к ним и не лезут, издалека смотрят.
«Вечерний, сизокрылый, непобедимый свет…»
пятница, 22 июня 2012
Я не червонец, чтоб быть любезен всем
Чоран - блестящий и поверхностный, так, скорее светский болтун, чем философ, ничего не дает для души. Кокетничает остроумием, но когда речь идет о той правде, что пошла по поднебесью - это выглядит просто пошло.
Ругаюсь и обзываюсь
Я не червонец, чтоб быть любезен всем
1. Рульфо. Равнина в огне. Сборник рассказов 10/10
Великолепно! Я просто в лютом восторге и слов не нахожу. Блистательный писатель, и если б не С.Т. я бы о нем ничего и не услышал! Спасибо огромное!
Маркес сказал о его романе (нарочно не читаю, откладываю на особый случай), что это лучшая книга, написанная на испанском языке, и сейчас мне кажется, что это и не преувеличение. Я так понимаю, что Рульфо поколением старше Маркеса - но ни на игольное ушко не старомоден, а прекрасен, и крупнее всех следующих, как Гомер.
2. Лосев. Дополнения к «Диалектике мифа». 3/10
Ну это уже чистый русский фашизм. Каким он экстремюгой был! Мне это не интересно, но темперамент оценить могу.
3. Туве Янссон. Повести и рассказы. 7/10
Больше всего понравилась «Летняя книга» и трактат девочки о червяках, разрезанных надвое. Напомнило про зиму в Мумми-доле, крошку Мю и все, что я люблю у нее.
4. Цветков. Карл ХП. 8/10
Какие же дебилоиды все эти «северные Александры» по сравнению с Александром! И все хотят непременно его в чем-то обойти: мол, хочу быть как он и даже лучше и потому не буду пить, курить и баб трахать. Вот это последнее у них только и получается.
Зато нашел себе еще одного любимца - замечательный человек был Келин, командир Полтавского гарнизона. И еще - мне вдруг Мазепу жалко стало, влип старикан как кур в ощип, а ведь какой был ловкий да осторожный и как ничего такого не хотел! И особенно интересна в нем то, что он всю жизнь всех очаровывал - и женщин смолоду до старости, и Петра в два счета (хотя был человеком Софьи).
В Полтаве мне нравятся результаты войны - ни один из тех, кто пришел из Саксонии в Россию с Карлом (50 тыс.) не избег смерти или плена. Последних триста человек в Турции уже в плен попали. И ведь всегда так, а все лезут к нам, гады!
5. Карлос Фуэнтес. Старый гринго. 7/10
Мне, может, и понравилось бы, если бы я до этого Рульфо не прочел и не был нацелен именно на Мексиканскую революцию. Эта книжка про Амброиза Бирса, был такой американский писатель, который в старости уехал воевать в Мексику и исчез бесследно, причем, похоже, что так и задумывал, считается, что он туда нарочно ехал, чтобы его убили. Ну и книжка вроде бы на эту тему.
Дико бесит меня американка в главных героинях. Я все голову ломал: то ли Фуэнтес ни хрена не понимает мексиканцев и гринго ему куда ближе, то ли он все понимает, но решил всех повстанцев романтизировать и украсить по своему вкусу, и поэтому у него революционный генерал ведет себя рыцарем с белой мисс и влюбляется в нее, а сама белая мисс, взятая в плен восставшим народом, заставляет мужчин восстанавливать сожженную ими усадьбу, а баб мыть там полы. Гы-ы-ы! Думаю, они бы в ответ на такое требование не полы бы мыть пошли, а поимели ее рукояткой от вил. Вот это было бы правдиво.
Сначала я сильно злился, но потом понял, что зря - потому что книжка совсем не о революции, революция тут только условный фон для некоей истории трех на троих: мексиканец, американка и старик туда включен как свидетель, любовь, поиск бросивших отцов, и все такое. И написано это все даже хорошо, только мне совершенно ни к чему, я уже на другое настроился и разочаровался.
6. Мэри Стюарт. Трилогия о Мерлине. «Полые холмы. Хрустальный грот и что-то там еще. 7/10
Я ее спутал с Мэри Рено, и только сейчас понял, что это не она. Очень похоже по стилю и жанру: историко-романтические романы. В общем, это как лучшие образцы фэнтези, читается легко и с удовольствием, но для меня - потерянное время, я не для такого удовольствия книжки читаю. Но в этом жанре это, наверно, одна из самых лучших книг. Подчеркнуто дамская утонченность и очарование персонажей - они и правда очень хорошие, только невозможно поверить, что кто-то в действительности мог таким быть. И фэнтезийный, условный, бесплотный мир. Облака, облака! Не люблю этого. Очень боюсь этого у себя, а чую - что сползаю в ту же яму. Из-за этого все мои вспышки ненависти к книжкам такого рода.
7. Элиаде. Опыты мистического света. 5/10
Я потому читал это, что еще давно-давно для меня одной из самых волнующих тайн стал Фаворский свет, и интересно все про исихастов и то, что писал Григорий Палама.
Но Элиаде не различает истинные и ложные опыты, ему важно само явление света, а от Бога оно или от дьявола, ему по фиг. Он даже не упоминает, что это может быть прелестью и искушением, а это очень важно. Мнжоество людей вводит себя в экстаз и беседует с разными там светоносными сущностями на радость психиатрам и аццкому сотоне.
8. Чоран. «Признания и проклятия». 3/10
Отдельно про него напишу всякие гадости. Рассердил он меня.
Великолепно! Я просто в лютом восторге и слов не нахожу. Блистательный писатель, и если б не С.Т. я бы о нем ничего и не услышал! Спасибо огромное!
Маркес сказал о его романе (нарочно не читаю, откладываю на особый случай), что это лучшая книга, написанная на испанском языке, и сейчас мне кажется, что это и не преувеличение. Я так понимаю, что Рульфо поколением старше Маркеса - но ни на игольное ушко не старомоден, а прекрасен, и крупнее всех следующих, как Гомер.
2. Лосев. Дополнения к «Диалектике мифа». 3/10
Ну это уже чистый русский фашизм. Каким он экстремюгой был! Мне это не интересно, но темперамент оценить могу.
3. Туве Янссон. Повести и рассказы. 7/10
Больше всего понравилась «Летняя книга» и трактат девочки о червяках, разрезанных надвое. Напомнило про зиму в Мумми-доле, крошку Мю и все, что я люблю у нее.
4. Цветков. Карл ХП. 8/10
Какие же дебилоиды все эти «северные Александры» по сравнению с Александром! И все хотят непременно его в чем-то обойти: мол, хочу быть как он и даже лучше и потому не буду пить, курить и баб трахать. Вот это последнее у них только и получается.
Зато нашел себе еще одного любимца - замечательный человек был Келин, командир Полтавского гарнизона. И еще - мне вдруг Мазепу жалко стало, влип старикан как кур в ощип, а ведь какой был ловкий да осторожный и как ничего такого не хотел! И особенно интересна в нем то, что он всю жизнь всех очаровывал - и женщин смолоду до старости, и Петра в два счета (хотя был человеком Софьи).
В Полтаве мне нравятся результаты войны - ни один из тех, кто пришел из Саксонии в Россию с Карлом (50 тыс.) не избег смерти или плена. Последних триста человек в Турции уже в плен попали. И ведь всегда так, а все лезут к нам, гады!
5. Карлос Фуэнтес. Старый гринго. 7/10
Мне, может, и понравилось бы, если бы я до этого Рульфо не прочел и не был нацелен именно на Мексиканскую революцию. Эта книжка про Амброиза Бирса, был такой американский писатель, который в старости уехал воевать в Мексику и исчез бесследно, причем, похоже, что так и задумывал, считается, что он туда нарочно ехал, чтобы его убили. Ну и книжка вроде бы на эту тему.
Дико бесит меня американка в главных героинях. Я все голову ломал: то ли Фуэнтес ни хрена не понимает мексиканцев и гринго ему куда ближе, то ли он все понимает, но решил всех повстанцев романтизировать и украсить по своему вкусу, и поэтому у него революционный генерал ведет себя рыцарем с белой мисс и влюбляется в нее, а сама белая мисс, взятая в плен восставшим народом, заставляет мужчин восстанавливать сожженную ими усадьбу, а баб мыть там полы. Гы-ы-ы! Думаю, они бы в ответ на такое требование не полы бы мыть пошли, а поимели ее рукояткой от вил. Вот это было бы правдиво.
Сначала я сильно злился, но потом понял, что зря - потому что книжка совсем не о революции, революция тут только условный фон для некоей истории трех на троих: мексиканец, американка и старик туда включен как свидетель, любовь, поиск бросивших отцов, и все такое. И написано это все даже хорошо, только мне совершенно ни к чему, я уже на другое настроился и разочаровался.
6. Мэри Стюарт. Трилогия о Мерлине. «Полые холмы. Хрустальный грот и что-то там еще. 7/10
Я ее спутал с Мэри Рено, и только сейчас понял, что это не она. Очень похоже по стилю и жанру: историко-романтические романы. В общем, это как лучшие образцы фэнтези, читается легко и с удовольствием, но для меня - потерянное время, я не для такого удовольствия книжки читаю. Но в этом жанре это, наверно, одна из самых лучших книг. Подчеркнуто дамская утонченность и очарование персонажей - они и правда очень хорошие, только невозможно поверить, что кто-то в действительности мог таким быть. И фэнтезийный, условный, бесплотный мир. Облака, облака! Не люблю этого. Очень боюсь этого у себя, а чую - что сползаю в ту же яму. Из-за этого все мои вспышки ненависти к книжкам такого рода.
7. Элиаде. Опыты мистического света. 5/10
Я потому читал это, что еще давно-давно для меня одной из самых волнующих тайн стал Фаворский свет, и интересно все про исихастов и то, что писал Григорий Палама.
Но Элиаде не различает истинные и ложные опыты, ему важно само явление света, а от Бога оно или от дьявола, ему по фиг. Он даже не упоминает, что это может быть прелестью и искушением, а это очень важно. Мнжоество людей вводит себя в экстаз и беседует с разными там светоносными сущностями на радость психиатрам и аццкому сотоне.
8. Чоран. «Признания и проклятия». 3/10
Отдельно про него напишу всякие гадости. Рассердил он меня.
Я не червонец, чтоб быть любезен всем
Убегаю сейчас ненадолго. Так я рад всех видеть. 
Я не червонец, чтоб быть любезен всем
***
Меня дурацкий вопрос мучит: не могу ли я со своего второго этажа перескочить на яблоню - она довольно далеко от окна стоит, метрах в трех-четырех, и ни одной толстой ветки с этой стороны, тут только тонкие и если прыгнуть - за них можно ухватиться, правда, потом непонятно что. Чую, добром это не кончится.
У соседей в ивах сорочьи гнезда, и у нас сейчас их засилье. Птенцы-слетки тренируются летать, родители переживают, трещат, вопят. Сожрали наших воробьев, суки! Тарахтят без передышки. Как-то начинаю понимать, почему раньше сорок считали бедствием вроде саранчи. И митрополит Алексий сорокам запретил в Москве селиться.
У нас под крышей весной воробьи гнезда свили - четыре пары. Чирикали с утра до ночи, а тут вдруг смотрю - что-то и не щебечут, и не гадят на голову - в общем, беда, съели сороки, наверно, моих воробьев.
Меня дурацкий вопрос мучит: не могу ли я со своего второго этажа перескочить на яблоню - она довольно далеко от окна стоит, метрах в трех-четырех, и ни одной толстой ветки с этой стороны, тут только тонкие и если прыгнуть - за них можно ухватиться, правда, потом непонятно что. Чую, добром это не кончится.
У соседей в ивах сорочьи гнезда, и у нас сейчас их засилье. Птенцы-слетки тренируются летать, родители переживают, трещат, вопят. Сожрали наших воробьев, суки! Тарахтят без передышки. Как-то начинаю понимать, почему раньше сорок считали бедствием вроде саранчи. И митрополит Алексий сорокам запретил в Москве селиться.
У нас под крышей весной воробьи гнезда свили - четыре пары. Чирикали с утра до ночи, а тут вдруг смотрю - что-то и не щебечут, и не гадят на голову - в общем, беда, съели сороки, наверно, моих воробьев.
Тоже разные пустяки и немножко фотографий - ирисы, пион и трава
Трудно что-то менять в отношениях, потому что все хотят, чтобы было так, как они привыкли, поэтому всякие мои попытки даже не менять что-то вовне, а намекнуть, что я сам малость изменился и мне теперь другого хочется от жизнь - просто игнорируются и не признаются. Я поэтому за виртуал и держусь, потому что я здесь такой, каким стал, а не тот, каким в реале по инерции меня считают.
Я не червонец, чтоб быть любезен всем
На дачу от станции шел и встретил радостную бродячую собаку, она что-то крупное в зубах волокла и не удержалась - решила похвастаться. И выкладывает передо мной на дорогу здоровенную дохлую крысу. А сама над ней такая счастливая стоит, сопит, ухмыляется, слюни ручьем: мол, видал, чего я отхватила? Я как заголосил: «Брось ее, брось! Это гадость, гадость, фу!» Она подобрала крысятину, чтобы я не украл, но стоит, не уходит, чтобы я завидовал. Ну не дура? Гадость же. Я бы ни за что такое жрать не стал.
Без разбора, всякие дневниковые записи, пусть здесь валяются
Без разбора, всякие дневниковые записи, пусть здесь валяются