Я не червонец, чтоб быть любезен всем
Как-то неожиданно с «Мартына Задеки» Ремизова я перескочил на книжки о контролируемых, осознанных сновидениях, вчера их целый вечер читал, даже бросил кино смотреть, «Ящик Пандоры», а ночью, конечно, попытался по их методикам сны запоминать. Даже блокнот рядом положил. А то Ремизову обзавидовался – он сны очень долго вглубь помнит, с подробностями, а я большей частью только ощущения и, как молнией высвеченные, несколько бессвязных кадров или сцен.
С одной стороны мне легче, потому что Гуга меня несколько раз за ночь будит, не надо самому кощунственно ставить себе будильник, чтобы ради записи снов проснуться. Но плохо то, что к Гуге мне надо сразу вставать, я не могу лежать неподвижно, не открывая глаз, припоминая сны, раскручивая их с конца несколько раз, а потом еще, не открывая глаз, их записывать, пока моя детка там пытается на лапы встать, тяжело дыша и постанывая от усердия. Перед сном я настроился, типа: «Я запомню сегодня все, что мне приснится ночью», и кое-что все же запомнил, что-то вроде заголовков снов.
1й – как только вошел в сон, в какой-то город, прямо на улицу, сразу вступил в ледяную лужу, провалился до щиколотки, и сразу проснулся.
2й – попал в какую-то чужую страну, наверно, Европа где-то 17-18 веков, только не Версальская, а нищая, на побережье, вроде бы, какой-то рыбацкий поселок. Причем я хотел бы, чтобы местные жители на меня не обращали внимания, но не получается, хотя я одеждой не выделяюсь почти. Потому что у них у всех лица как у наших бомжей – с очень толстой, обветренной, обмороженной, темной, загорелой, изрытой кожей, какие-то выпученные воспаленные глаза с красными веками, распухшие носы, уши, губы, как лепешки – и я среди них кажусь таким выхоленным и нежным, как цветок эдельвейса на горном склоне при первой росе в стае черепах.
3-й – звонок в дверь, причем, я подумал, что это на самом деле, во сне проснулся, но открывать не стал, испугался, чувство обреченности. Я мельком в уме увидел, кто там звонит – словно сайт в компьютере открылся. Это какой-то мошенник, очень хорошо помню его лицо, кудрявый, дерганный, остроносый, такой истеричный и наглый. На сайте пожертвования собирает. Помню осознание собственной беззащитности, что если он узнает, что я дома, то заставит открыть и запутает в своих делах так, что я так в них и потону навечно.
С одной стороны мне легче, потому что Гуга меня несколько раз за ночь будит, не надо самому кощунственно ставить себе будильник, чтобы ради записи снов проснуться. Но плохо то, что к Гуге мне надо сразу вставать, я не могу лежать неподвижно, не открывая глаз, припоминая сны, раскручивая их с конца несколько раз, а потом еще, не открывая глаз, их записывать, пока моя детка там пытается на лапы встать, тяжело дыша и постанывая от усердия. Перед сном я настроился, типа: «Я запомню сегодня все, что мне приснится ночью», и кое-что все же запомнил, что-то вроде заголовков снов.
1й – как только вошел в сон, в какой-то город, прямо на улицу, сразу вступил в ледяную лужу, провалился до щиколотки, и сразу проснулся.
2й – попал в какую-то чужую страну, наверно, Европа где-то 17-18 веков, только не Версальская, а нищая, на побережье, вроде бы, какой-то рыбацкий поселок. Причем я хотел бы, чтобы местные жители на меня не обращали внимания, но не получается, хотя я одеждой не выделяюсь почти. Потому что у них у всех лица как у наших бомжей – с очень толстой, обветренной, обмороженной, темной, загорелой, изрытой кожей, какие-то выпученные воспаленные глаза с красными веками, распухшие носы, уши, губы, как лепешки – и я среди них кажусь таким выхоленным и нежным, как цветок эдельвейса на горном склоне при первой росе в стае черепах.
3-й – звонок в дверь, причем, я подумал, что это на самом деле, во сне проснулся, но открывать не стал, испугался, чувство обреченности. Я мельком в уме увидел, кто там звонит – словно сайт в компьютере открылся. Это какой-то мошенник, очень хорошо помню его лицо, кудрявый, дерганный, остроносый, такой истеричный и наглый. На сайте пожертвования собирает. Помню осознание собственной беззащитности, что если он узнает, что я дома, то заставит открыть и запутает в своих делах так, что я так в них и потону навечно.
А мне какая-то разная фигня. Или, вообще, ничего. Но это вряд ли. Скорее всего я их просто не запоминаю