Я не червонец, чтоб быть любезен всем
Еще немножко выразительных цитат из книжки Сосноры о Николае Первом. Много несправедливо, по-моему. Николая слишком многие ненавидели. Пушкин любил.

- Роковой день — по словам Николая — 14 декабря. Сумрак, утро, –8°, отдаём слово Николаю: сегодня вечером нас не будет на свете, но мы умрём, исполнив свой долг. После дня 14 декабря у Шарлотты начались нервические припадки и трясение головы. Но голова у неё, кстати, тряслась и до 14 декабря, не наше дело.

- Дельвиг слёг и умер. Никто не был при его смерти, его нашли завёрнутым в шелка, с кровью во рту, больничный столик был полон бокалов, Софья Михайловна (жена) не ночевала дома, гуляла с кем-то и в ту ночь. Зеркало было разбито в дым. Это от этой сцены пошло у Есенина: я один и разбитое зеркало.

- Николай же всю жизнь ходил в мундире, не снимая ни с кем (мундир!), он спал, не расстёгиваясь, перед сном снимал только шинель и клал её на себя, оставляя девиц открытыми. Его походная кровать стояла в спальне Шарлотты, покрытая шалью (прижизненный музей). Над часами большой бюст графа Бенкендорфа, когда Николай ложился, то брал бюст себе в ноги.

- В записках Мартынова любопытнейшая деталь: в Петербурге только двое, кто мог завязать печную кочергу двойным узлом, князь Вельский и Лермонтов, но, — добавляет Мартынов, — у Лермонтова слишком длинные руки, ниже колен, нечеловеческие, поэтому он и связывался с кочергой.

читать дальше


Виктор Соснора. "Николай"


@темы: О книгах, История