Я не червонец, чтоб быть любезен всем
Читаю Эрнста Юнгера. Он хорош, но слегка абстрактный. «Я стою, облачённый в доспехи чёрной стали перед неким дьявольским замком. Его стены черны, его гигантские башни кроваво-красного цвета» - ну что это? детский сад, штаны на лямках.
Его «Сердце искателя приключений» похоже на «Гаспара из тьмы» Алоизиуса Бертрана, которого я люблю с детства, но тяжеловеснее, чувствуется «немецкий профессор», хотя ирония есть и она многое спасает. Хорошо, что это ранняя его книжка, есть у него и написанные на сорок лет позже, в 70х. И все же это тот тип книжки, который я ужасно люблю. И сновидческая, верно переданная атмосфера.
Один из его снов завершил целую серию, которые мне попадаются в последнее время. Три писательских сна выберу:
Эрнст Юнгер: «Мы обнаруживаем внутри огромной, исторгнутой морем рыбы мертвеца, которого тут же извлекаем из коричневатой массы как голого младенца из утробы матери. Человек в синей матросской куртке просит меня сохранять молчание и предельную осторожность. «Недобрая находка. Разве вы не знаете, что это одна из его последних и самых страшных уловок — притвориться трупом, выброшенным на берег?» Внезапное чувство ужаса; на берегу воцаряются хаос и мрак.»
Ольга Седакова: Пастернака я встретила на лестнице, он был очень взволнован: «Подумайте, меня заставили заполнить анкету. Место рождения. Ну какое же у меня может быть место рождения? Я и написал Скифо-Сарматия. А теперь всех высылают по месту рождения».
Сын Михаила Гаспарова: Играет на лире старый Амфион, от его звуков оживают фигуры фриза на соседней церкви Крестовоздвиженья, их нужно зарегистрировать и прописать. Говорят они по-русски, хоть и с примесью церковнославянского (наслышались). Амфион заикнулся, что, собственно, это евреи и греки, но в милиции ему сказали: не будьте садистом. Записали их туркменами.
А я сейчас слушаю Викторию Иванову. Завораживает название ее песенки «Сгинул в море твой бедный кораблик». Сама песня не так, а название прямо за горло хватает.
Его «Сердце искателя приключений» похоже на «Гаспара из тьмы» Алоизиуса Бертрана, которого я люблю с детства, но тяжеловеснее, чувствуется «немецкий профессор», хотя ирония есть и она многое спасает. Хорошо, что это ранняя его книжка, есть у него и написанные на сорок лет позже, в 70х. И все же это тот тип книжки, который я ужасно люблю. И сновидческая, верно переданная атмосфера.
Один из его снов завершил целую серию, которые мне попадаются в последнее время. Три писательских сна выберу:
Эрнст Юнгер: «Мы обнаруживаем внутри огромной, исторгнутой морем рыбы мертвеца, которого тут же извлекаем из коричневатой массы как голого младенца из утробы матери. Человек в синей матросской куртке просит меня сохранять молчание и предельную осторожность. «Недобрая находка. Разве вы не знаете, что это одна из его последних и самых страшных уловок — притвориться трупом, выброшенным на берег?» Внезапное чувство ужаса; на берегу воцаряются хаос и мрак.»
Ольга Седакова: Пастернака я встретила на лестнице, он был очень взволнован: «Подумайте, меня заставили заполнить анкету. Место рождения. Ну какое же у меня может быть место рождения? Я и написал Скифо-Сарматия. А теперь всех высылают по месту рождения».
Сын Михаила Гаспарова: Играет на лире старый Амфион, от его звуков оживают фигуры фриза на соседней церкви Крестовоздвиженья, их нужно зарегистрировать и прописать. Говорят они по-русски, хоть и с примесью церковнославянского (наслышались). Амфион заикнулся, что, собственно, это евреи и греки, но в милиции ему сказали: не будьте садистом. Записали их туркменами.
А я сейчас слушаю Викторию Иванову. Завораживает название ее песенки «Сгинул в море твой бедный кораблик». Сама песня не так, а название прямо за горло хватает.
-
-
02.01.2013 в 23:56А у Ивановой нашла юмористическую с налетом соцреализма "Маринике".
-
-
03.01.2013 в 00:40