С праздником!

пятница, 13 апреля 2018

00:35

Я не червонец, чтоб быть любезен всем

Не видел прежде эту фотографию. Через час после приземления.

По привычке выбирать везде любимцев, я еще в школьные годы и космонавта себе любимого выбрал (Гагарина было брать нельзя) - Николая Рукавишникова. Лицо понравилось. Что-то от Святослава Рихтера и Кирилла Лаврова.

Он был первым космическим инженером-испытателем. Не слишком везучий, но героический.

В 1965—1969 годах Рукавишников входил в группу советских космонавтов, готовившихся по советским программам облёта Луны Л1/«Зонд» и посадке на неё Л3.

Полёт пилотируемого корабля «Зонд-7» по лунно-облётной программе был предварительно назначен на 8 декабря 1968 года. По предварительным назначениям, Рукавишников входил в состав главного экипажа. Но полёт был отменён, несмотря на то, что экипажи написали заявление в Политбюро ЦК КПСС с просьбой разрешить немедленно лететь к Луне для обеспечения приоритета СССР (США планировали аналогичный пилотируемый полёт на 21—27 декабря 1968 года). Дело в том, что предыдущие беспилотные полёты кораблей «Зонд» (Л1) были полностью или частично неудачными из-за неотработанности корабля и ракеты-носителя «Протон». Приоритет остался за США — «Аполлон-8» в запланированные сроки совершил пилотируемый облёт Луны.

Рукавишников также входил в один из экипажей, которые должны были выполнить экспедиции на Луну с высадкой на неё командира экипажа (Рукавишников должен был оставаться на окололунной орбите) по параллельной лунно-посадочной программе, которая также была отменена

Первый полет: Программа полёта предусматривала трёхнедельную работу на борту орбитальной космической станции Салют-1. Однако, из-за технических неисправностей, работа на станции была отменена, и полёт был прерван. После завершения полёта впервые была осуществлена ночная посадка космического корабля.

Третий полет: На корабле произошло самопроизвольное отключение двигателей. Корабль остался без основного двигателя, и о стыковке со станцией речь уже не шла. Вопрос стоял о том, останутся ли вообще Рукавишников и болгарский член экипажа Георгий Иванов в живых.

Центром управления полётами в это время руководил Алексей Елисеев, напарник Рукавишникова по полету на «Союзе-10». «Решение Центра следующее. Посадка на резервном двигателе. Экипажу отдыхать в течение 15 часов. В случае необходимости срочного спуска с орбиты использовать резервную двигательную установку»,[3] — передал он экипажу.

Командир «Союза-33» Рукавишников из 15 часов, отведенных на отдых, проспал два. Все остальное время Рукавишников просчитывал варианты развития событий.

«Если бы „Союз“ надолго остался на орбите, то через несколько дней нам грозила мучительная смерть от удушья, — вспоминал космонавт. — Вот тогда и решил: при наихудшем варианте будем продолжать полет до тех пор, пока сможем нормально дышать. А потом… Я знал, где на корпусе корабля находится клапан перепада и как он устроен. Клапан, как известно, срабатывает при спуске, уже в земной атмосфере. Но для меня не представляло труда открыть его и в космосе. Это гарантировало нам почти мгновенную смерть — в течение нескольких десятков секунд».

Рукавишников в уме рассчитал, как проведет эту операцию, но ничего не сказал Иванову, рассудив, что не стоит волновать товарища подобными вариантами.

12 апреля 1979 года, в День космонавтики, ЦУП сообщил окончательное решение: дублирующий двигатель запустить в 18 часов 47 минут. В расчетном режиме он должен был отработать 188 секунд. Если бы он отключился раньше, чем через 90 секунд, то это означало бы, что экипаж останется на орбите. Если двигатель проработает более полутора минут, но менее 188 секунд, Рукавишникову рекомендовали вручную дать команду на повторное включение. В 18 часов 47 минут двигатель был включен, и произошел третий вариант — через 188 секунд он продолжал работать. Такое развитие событий тоже не сулило ничего хорошего, поскольку «Союз-33» мог свалиться на спуск по баллистической траектории, чреватой большими перегрузками, которые космонавты могли просто не пережить. Казалось бы, командир должен был вручную отключить двигатель через 188 секунд. Но Николай Рукавишников, знал «Союзы» как никто другой. Анализируя работу резервного двигателя, он пришел к выводу, что тот дает неполную тягу. А это значит, что импульс может оказаться недостаточным для схода с орбиты. Но и ждать до бесконечности нельзя по изложенным выше причинам. Командир «Союза-33» дал команду на отключение двигателя через 213 секунд, ориентируясь исключительно на опыт и интуицию. В мире нет других космонавтов и астронавтов, попадавших в аналогичную ситуацию. Спуск действительно пошёл по баллистической траектории, с перегрузками до 10 g. Но в той ситуации, в которой оказались Рукавишников и Иванов, это был не самый страшный вариант — к таким нагрузкам они были подготовлены.

На Земле в этот момент судорожно вычисляли место посадки, по некоторым прогнозам спускаемый аппарат должен был приземлиться с отклонением примерно в 600 километров. От командира отряда поиска и спасения потребовали срочно перебросить все силы в новый район, однако он, на свой страх и риск, оставил два вертолета в первоначально намеченном районе посадки. И у командира поисковиков тоже оказалась блестящая интуиция — «Союз-33», словно решив, что приключений с него достаточно, сел в 320 километрах юго-восточнее Джезказгана, в районе, где обычно и заканчивали свое путешествие советские космические корабли.

Только четкие и грамотные действия Рукавишникова обеспечили благополучное возвращение космонавтов на Землю. Николай Николаевич первым в мире посадил вручную корабль на по баллистической траектории с использованием резервного двигателя.

URL